— Теперь более смелые решения. Скажем так — не типовые композиции, — интригующе сказал Дюжон и дал второй флакончик. — Также для мужчин. Морская тематика. Нет! Не просто морская... Пасмурный прохладный день, яхта, холодная вода солеными брызгами покрывает палубу, пока суровый мужчина борется на ветру с парусом. Большой парус хлопает под ударами строптивого ветра, но все же уступает грубой мужской силе и поворачивается под нужным углом.
— Очень изобразительно. Нам стоит написать все это сзади на этикетке, так продажи увеличатся вдвое, — улыбнувшись, сказал Лионэль. — Запах и правда говорит сам за себя. Но я совершенно не узнаю формулу. Какие тут компоненты?
— Это останется пока тайной, — продолжал интриговать Дюжон. — Теперь женская линия. Месье Байон, что вы видите сейчас перед собой?
— М-м-м... Я... Вижу что-то городское. Пожалуй... Здания, торговые центры, клубы и неон. Ритмичную музыку. Что-то быстрое и спешащее. Даже не спорьте со мной, вы автор и наверняка считаете по-другому, — сказал Байон.
— А я и не спорю! — Максанс развел руками в знак согласия. — У них даже рабочее название «Urbanibium». Ну, это я так, фантазировал.
— «Urbanibium», хм, снова неплохо, — кивнул Байон.
— Теперь женские, — Дюжон подал следующий флакончик с прозрачной жидкостью. — Летние.
Лионэль долго нюхал, то, отводя руку, то, снова поднося флакончик к носу, потом капнул на запястье и растер.
— Не понимаю, почему вы считаете их летними. Тут совершенно нет легких нот, слишком большая глубина и устойчивость. Они совсем не летние, а напротив обладают весьма тяжелыми, теплыми нотами, скорее подходящими для зимы.
Максанс, который перед визитом в кабинет Байона вколол очередную ампулу анамабиксина, смело взял из рук владельца фирмы пузырек. Он почувствовал легкое дыхание лета и игривые ноты жасмина и туберозы.
— Ну как же, вы разве не чувствуете? — удивленно спросил он.
— Нет, я считаю это однозначно зимний запах. Конечно, мы сейчас слышим, в основном, первую ноту, но взять хотя бы оттенки кофе и шоколада — их никак нельзя отнести к летним.
Кофе... Шоколад... Максанс стоял в растерянности. В них не было эссенций кофе и шоколада. Эти духи он не мог перепутать. Хоть флакончики были и не помечены — это ему и не требовалось, он их всегда мог различить по запаху, но перепутать он их не мог... Или мог?
Он взял последний безликий пузырек из прозрачного стекла и поднес к носу. Это были духи с самым резким запахом — это были духи «страсти». Запах амбры, ванили и полыни нельзя спутать ни с чем другим, и в этой композиции они были слишком явными и агрессивными. Он протянул их Байону.
— М-м-м, тонко! Цитрусовые и цветочные нотки — это тонкие женские дневные духи. Интересный оттенок, — сказал тот, закинув мечтательно голову.
Максанс стоял оцепенев, пытаясь понять в чем дело. Вдруг страшная догадка вспыхнула в его голове и медленно, обжигая пальцы, разлилась по всему телу.
Он вбежал в знакомый, изрисованный сверху донизу подъезд.
— Жю-ю-ю-юв!!! — крикнул он в темноту. — Жю-ю-юв!!!
Взлетев по лестнице, он чуть не споткнулся о ноги Жювеналя, сидящего на полу.
— Ты чего орешь? — тихо спросил тот.
— Что это за дрянь!? Что ты мне дал!? — возбужденно закидывал его вопросами Дюжон.
— Ты о чем?
— О наркотике! Я чувствую не те запахи! Они не соответствуют действительности!
— Сядь. Не ори. Элен спит, — спокойно сказал Жюв. — Сядь, не бесись.
Максанс с раздражением сел рядом и уставился на него.
— Жюв, ты что-то об этом знаешь? Скажи, я тебя умоляю! — уже несколько спокойнее попросил он.
— Ты хочешь знать, почему чувствуешь не те запахи? Почему какая-то эссенция пахнет для тебя ландышем, когда для других это выделения скунса? — с усмешкой спросил Жювеналь.
— Да, запахи иногда совершенно расходятся с действительностью, — пояснил Дюжон.
— Совершенно верно. Это же наркотик, чего ты хотел?
— То есть? — не понял Максанс.
— Макс, а сам ты до сих пор не понял? Это иллюзия. На самом деле ты не чувствуешь никаких запахов — это все твое воображение. Ты знаешь медицинский термин — фантом конечности? Когда человеку ампутируют конечность, а ему еще долго кажется, что она есть. У тебя что-то аналогичное. Только для тебя анамабиксин — это фантом обоняния. Тебе кажется, что ты слышишь запахи, но на самом деле ты их просто вспоминаешь в нужный момент, когда видишь соответствующую вещь.
— Но ты же сам мне говорил о возврате утраченных способностей... — рассеяно глядя в пол, промямлил Дюжон.
— Ты бы видел свои глаза после той прогулки. Ты был на небесах. У меня просто не поднялась рука сорвать тебя оттуда.