— Как хочешь, так и выкручивайся, — с отвращением выплюнул он, глядя на побледневшее лицо Фэн Жулань с багровыми от пощечин щеками. — Чтобы ни тебя, ни братца твоего я в Сибае не видел. Если до зимы не наведете тут хоть какой-то порядок, то я скорей венец свой утоплю, чем тебе передам!
Фэн Чань после свадьбы не проронила ни слова и молча осталась во дворце; более показательного бунта против отца в семействе Фэн еще не случалось. Фэн Юань же никогда послушного сына не изображал и недовольства правителя вовсе не заметил. Не так уж часто случались события, интригующие принца, а сейчас на его голову рухнула загадка непознаваемая и нерешаемая.
Господин Ло, то ли не замечая явного интереса Фэн Юаня, то ли великодушно наплевав на него, готовился возглавить Совет министров. Неизвестно, что заинтриговало островного принца более: власть, или знания, или грязные секреты, — но он ни на мгновение не оставлял Мастера без внимания и чаще всего тенью следовал за ним. Однако тот спутника вовсе не замечал — не в его привычках было обращать внимание на людей дважды, если эти люди не представляли для него опасности или ценности. В два счета господин Ло привел дела в подобие прежнего порядка; оставшиеся сибайцы невольно начали прислушиваться к словам министра и даже выучили его имя.
Зато странное воодушевление Фэн Юаня не осталось незамеченным внимательной принцессой. Стоило господину Ло показаться в зале, как принц внезапно обнаруживался ровно там же; стоило Мастеру покинуть дворец и выехать в город, как Фэн Юань начинал бродить неподалеку от окон, находя своим действиям сотни оправданий. Ощутив не изведанный ранее приступ раздражения, Фэн Жулань отбросила все доводы рассудка и, не скрываясь, вошла вечером в покои брата.
Фэн Юань целиком отдавал себя книгам и знаниям, но иногда впадал в странное безумие, увлекшись чем-то новым: когда-то он с таким упорством пытался освоить ковку, что не спал более пяти дней, а после принялся мастерить странные конструкции из нефрита и не выходил из покоев все лето, открывая дверь только слугам. На островах никто не мог сравниться с ним, но здесь, в Лойцзы, люди были совсем другими. Принцесса не хотела знать, каким из многочисленных отвратительных качеств Мастер поймал Фэн Юаня на крючок, но готова была крючок этот вырвать вместе с кожей. В какой-то момент в ее голове мелькнула безумная мысль, что господин Ло тоже где-то здесь — скрывается за ширмами или в соседней комнате и вовсю насмехается над ней, уже давно отняв последнюю опору.
— Что происходит? — с порога спросила Фэн Жулань. Пламя гнева внутри стремительно росло, питаясь дикими фантазиями. — Ты таскаешься за этим Ло как хвост! Откуда такое внимание к этому предателю?
Одетый просто и по-домашнему Фэн Юань удивленно приподнял брови. Он выглядел немного сонным и расслабленным. Тонкий халат облегал крепкую фигуру, расходясь узкими складками, а темно-коричневые волосы с золотистым отливом были стянуты в низкий узел над шеей.
— Тебе не кажется, что сейчас самое время уделить ему пристальное внимание? — спросил он, глядя на принцессу с недоумением. — Рано или поздно нам придется его убить, хотя я до сих пор не могу разобрать, что принесет больше бед — живой Мастер пыток или же мертвый, но, пока он жив, я могу многому у него научиться. В тебе я что-то не замечаю желания разбираться с управлением страной.
— У него можно научиться только двуличию и предательству, — фыркнула принцесса. — Отец столько лет вел с ним дела — и вот, пожалуйста: он бьет в спину и отцу, и мне!
— А почему бы и нет? — пожал плечами Фэн Юань. — Большая ошибка отца — вести все дела, связанные с Лойцзы, через одного человека. Нельзя столько власти давать в одни руки.
Хмурясь, он прошел вглубь комнаты. На столе Фэн Жулань заметила длинную изящную трубку: она едва заметно дымилась. Только сейчас принцесса обратила внимание на обстановку в покоях.
Стены обширной комнаты казались янтарными. Светлое дерево теплого оттенка было украшено расписными веерами и большими картинами; в изящном убранстве чудилось что-то женственное.
Однако все великолепие скрадывалось явным беспорядком.
По углам громоздился какой-то мусор, под столом с резными ножками была свалена одежда, а в высокой курильнице дотлевало что-то, пахнущее резко и неприятно.
— Отвратительно, — рассеянно оценила Фэн Жулань, сдвинула с лежанки гору засаленных книг и осторожно присела, придерживая юбки. — Слуги должны убирать ежедневно, ты их не впускаешь?