— «Что за чёрт» — Воронов покрутил головой, прогоняя наваждение.
На него всё также смотрели детские глаза.
— Володя, что ты собираешься с ним делать? — в глазах Ирины стояли вопрос и мольба.
— А что, по-твоему, я должен с ним делать? В детдом отдам, конечно. А ты что предлагаешь?
— Володенька, давай оставим его себе. Пожа-алуйста…
Воронов встал и прошёлся взад-вперёд по кабинету. Женаты они с Ириной почти семь лет, но детей у них так и не было. Владимир прекратил своё метание по комнате:
— Ирина, у него наверняка есть родители. Не могут маленькие дети просто так вот, одни, разгуливать по городу. Одно не понятно, — Воронов задумчиво смотрел в окно, — почему он абсолютно голый разгуливает…
— Ну, если не найдутся родители, давай оставим, а? — мольба из глаз Ирины буквально разливалась по кабинету.
Родители ребёнка так и не нашлись. В семье Вороновых произошло пополнение. Сергей Воронов.
Глава I
Воронов. Наше время
Злотникова с тоской и раздражением смотрела на подъезжающую к приёмному покою «скорую помощь». Всю жизнь проработав в психиатрической больнице, она уже устала от больных. Да и весь её вид говорил об усталости от жизни вообще: растрёпанные жидкие седые волосы падали на опущенные плечи, выцветшие глаза, когда-то чайного цвета. Рот, старательно прополотый временем. Муж ушёл от неё около десяти лет назад, не в силах больше переносить неопрятность своей «драгоценной половины». После этого Злотникова вообще перестала следить за собой, чем неизменно вызывала брезгливость у окружающих.
В дверь заглянул рослый санитар:
— Нина Алексеевна, «скорая» приехала.
— Да вижу я, — больше всех она не могла терпеть именно «скорую».
Приезжают, мерзавцы, в любое время суток, скорей всего, желая досадить ей персонально. И их «любовь» была взаимной. У врачей «скорой» вызывала неприязнь эта озлобленная на весь мир пожилая женщина. Но дело Злотникова своё знала, и администрации приходилось ее терпеть — врачей катастрофически не хватало.
— Ну, кого вы там привезли? — с долей сарказма задала она чисто риторический вопрос входящему врачу «скорой». На что тот ей так же, риторически, спарировал:
— Пациента, — и протянул ей направление.
— И что у него? — продолжала вредничать Злотникова.
— Нина Алексеевна, а вы почитайте, там всё написано, — врач «скорой» не хотел уступать.
Фельдшер с санитаром ввели в приёмный покой больного, придерживая того под руки. Тот постоянно пытался вырваться, в глазах застыло безумие. Злотникова окинула его взглядом и стала читать. Чем больше читала, тем более хмурым становилось выражение её лица, хотя оно и до этого было далеко не жизнерадостным. Затем подняла трубку телефона и стала набирать номер пятого отделения:
— Доктор, здесь привезли больного с психомоторным возбуждением. Не посмотрите его?
Минут через пять в дверь вошёл среднего роста, широкоплечий врач, Воронов Сергей Владимирович. Его движения были уверенными и в то же время — удивительно пластичными. Русые короткие волосы аккуратной чёлкой падали на лоб. Поздоровавшись с медиками «скорой», кивнул Злотниковой. Внимательно посмотрев на больного ярко-серыми глазами, взял со стола направление:
— Что, совсем контакту не доступен?
— Ни гу-гу, — откликнулся врач «скорой».
— Ладно, оформляйте ко мне. Санитаров вызовите, — и вышел из приёмного покоя.
Воронов был известен тем, что в его присутствии практически все психбольные становились спокойными и покладистыми. А выздоравливали на порядок быстрее, чем в остальных отделениях. Хотя лечение практически не отличалось от того, как лечили другие врачи. Так… По мелочам. Это ставило всех в тупик. Но тем ни менее — факт оставался фактом. Сам Воронов практически всегда оставался спокойным. Но в нём буквально физически чувствовалась некая внутренняя сила и разливающаяся вокруг него энергия. Медперсонал его боготворил, и в отделении всегда царили чистота и порядок.
Отец с детства привил ему любовь к спорту. Под белым халатом скрывалась тугая, рельефная мускулатура. А в медицинский он пошёл, следуя семейной традиции — его мать была врачом.
Психиатром юный Воронов решил стать ещё в институте. Ему пророчили большое будущее, но постоянные кризисы в стране, то экономические, то политические, поставили крест не только на его карьере. Многие врачи вообще «ушли из медицины», занявшись коммерцией, или уехав из страны. Но Сергей, как не уговаривала жена, коммерческой деятельностью так и не занялся. Чувствовал Воронов к ней какую-то необъяснимую брезгливость. Хотя прекрасно понимал — старые времена прошли, раз и навсегда. В итоге, жена ушла от него к какому-то бизнесмену, обозначив статус супруга, как неудачника. И дочку забрала с собой, оставив ему широким жестом двухкомнатную квартиру. Скандалы в течение последнего года так его утомили, что Сергей даже почувствовал облегчение, когда она ушла. Периодически он с кем-нибудь встречался, но серьёзных отношений завязывать не хотел. Одному было спокойнее. Никто не лез в его привычки и не указывал, что делать. Работал, занимался домашним хозяйством, три раза в неделю ходил в тренажёрный зал.