- Папа, перестань, - резко ответил Арон, сбавляя немного скорость. – Если тебе так будет легче, можешь хоть сейчас идти к нотариусу и оформлять отказ от наследства, я даже приеду и подпишу его.
Наступившая тишина не предвещала ничего хорошего и, как и ожидал Арон, спустя какое-то время папа начал кричать, периодически останавливаясь и выравнивая дыхание.
- Значит, так ты со своим отцом говоришь, да? Так оцениваешь все труды и любовь, что мы тебе дали? Я желаю тебе только добра, а ты ко мне спиной поворачиваешься и выставляешь идиотом? Подожди того момента, когда твой благоверный узнает, что ты нищий без гроша в кармане и вот тогда вспомнишь мои слова! Ты еще пожалеешь, что не послушался меня и когда ты придешь обратно домой, умоляя меня о милости, я тебе даже двери не открою! Ты от нас ни копейки не увидишь!
- Ну, и хорошо, вложите эти деньги в благотворительность, я уж как-нибудь переживу, - как можно спокойнее ответил Арон.
- Благотворительность?! – завопил мужчина, пугая своей резкостью альфу, который чуть не вдавил на тормоз в пол. – Переживешь, значит? Тогда с этого момента ты мне больше не сын, так и знай!
Раздались гудки, и звонок прервался. Теперь Арон смог расслабиться, расправить плечи и перестать впиваться пальцами в несчастный руль, который уже начал жалобно поскрипывать под его натиском. Сколько себя помнил Арон, его папа всегда был довольно истеричным человеком, не способным спокойно с кем-то поговорить. Альфа рассказал родителям о Дэе на следующий после переезда день и, как он и ожидал, нарвался на грандиозный скандал и истерику со стороны папы. Отец же воспринял все как всегда безразлично и благодушно, оставляя все крики и возмущения своему мужу. Так было всегда – папа кричал и махал руками, а отец, тем временем, сидел и делал вид, что ничего не происходило, лишь периодически кивал головой, имитируя свою заинтересованность в очередном конфликте.
Спустя какое-то время Арон заехал на парковку «Kachoo», припарковавшись и выйдя из машины, направился в сторону супермаркета. Не смотря на внешнее спокойствие, Арон чувствовал себя сбитым с равновесия, и его легко выводили из себя всякие мелочи, вроде медленно открывающихся дверей или заевшего колеса у тележки. Папа всегда умел грамотно вывести человека из себя, то ли в силу своего гнусного характера, то ли в силу того, что он все-таки являлся родителем, которого Арон, хоть и глубоко в душе, но все равно любил. К тому же, он уже не был маленьким ребенком, не способным постоять за себя.
Как он и думал, папа позвонил снова, застав Арона в момент выбора молока.
- Да, папа, - устало вздохнул Арон, прижимая телефон к уху плечом.
- Мы с отцом не покладая рук трудились, чтобы вы с братом жили в достатке и никогда ни в чем не нуждались, - без какого-либо приветствия начал мужчина плаксивым, дрожащим голосом. - И вот так ты нам благодарен за это, да? Я чуть не умер, пока я вас с братом вынашивал, донес обоих, ни одного не потерял, любил, заботился, растил вас достойными людьми. Где я ошибся, почему ты стал таким?
- Папа, такими речами ты только себя доводишь до болей в сердце, - машинально смягчил тон Арон, не желая еще сильнее нервировать впечатлительного мужчину. Выбрав натуральное молоко, Арон положил в тележку несколько бутылок. - Ты нигде не ошибся, ты все сделал правильно, ты только упускаешь тот факт, что я уже взрослый и вполне самостоятельный человек, который может отвечать за свои действия. Я благодарен тебе за все, но свой путь я буду выбирать сам.
- Сам он все выберет, - на одной ноте завыл мужчина. – Даже не смешно!
Он снова бросил трубку, позволив Арону дальше спокойно продолжать покупать продукты. Купив сок, фрукты, овощи и молоко со свежим хлебом, альфа направился к кассе. Все то время, что он расплачивался с кассиром, шел с покупками до машины и заводил мотор, он не переставал думать о том, где же застанет его отец, когда позвонит в следующий раз. Конечно, он ждет, что Арон сам позвонит, начнет извиняться, но альфа даже не думал об этом. Наоборот, он понимал, что определенно должен выключить телефон дома, чтобы не тревожить омегу, но ему еще должны были позвонить с работы и утвердить его возможную командировку, в которую ему совершенно не хотелось отправляться, но другого выхода не было.
Спустя минут двадцать Арон уже подходил к родному подъезду, предвкушая встречу с Дэем после целого дня разлуки. Но, не успел он окончательно расслабиться, как его телефон вновь зазвонил.
- Да, папа, - вновь ответил он, останавливаясь у входа и отойдя в сторону, чтобы не мешать другим жильцам проходить в холл.
- Ладно, я даю тебе последний шанс, - холодно ответил мужчина. – Привези к нам своего избранника, может я действительно поспешил с выводами, хоть и сомневаюсь в этом.
- Нет, пап, я Дэя к вам не привезу, - твердо ответил Арон. - Если у меня уже иммунитет на все твои вечные истерики, то Дэй только перенервничает, что может плохо сказаться на нашем ребенке.
- На каком ребенке?! – вновь взревел отец, заставив Арона отодвинуть телефон от уха, чтобы не оглохнуть. – Какой еще ребенок? Ты вообще в своем уме, какие дети, ты же наследник... Когда вы успели это сделать, зачем, тебе что, не рассказывали о контрацепции?.. Боги, может ты с ним из чувства долга? Ты же мой сын, просто ты не можешь бросить его из-за своей ответственности, правда?
- Папа, прекрати. Я люблю Дэя, и ребенок этот желанный и любимый, как ты не можешь этого понять? Хватит рисовать трагедию и просто пойми, что я нашел свою пару.
Но папа его уже не слышал, с головой погрузившись в свою придуманную теорию.
- Солнышко мое, теперь мне все ясно! Я обещаю, что мы разберемся с этим! Целую тебя!
Не успел Арон ничего сказать, как папа уже бросил трубку. Последние слова его немного насторожили, но альфа решил, что у него уже начиналась паранойя, потому что даже его дорогой истеричный родитель никогда бы не дошел до членовредительства. Но тревога все равно не отпускала его. Лишь когда Арон увидел родную дверь и понял, что сейчас он окажется в спасительной прохладе и уюте своего дома, то начал постепенно расслабляться. Когда Арон, звеня ключами, открыл дверь и вошел внутрь, дом его встретил приятной музыкой и вкусными запахами, доносившимися из кухни. Стоило ему щелкнуть замком, как с кухни выглянул Дэй и широко улыбнулся альфе.
- Привет, - мягко ответил Арон, чувствуя, как в груди становится теплее от одного только вида довольного омеги, который стоял перед ним в цветастом фартуке и держал в руках большую деревянную ложечку.
- Привет! – радостно отозвался тот. – Поздравь меня - все вещи разобраны и нашли свои места. А еще, ликуй, буржуй, сегодня я снизошел до итальянской кухни и решил приготовить настоящую лазанью с настоящим соусом болоньезе! Только, по ходу пьесы, что-то пошло не так, потому что я его делаю уже часа два, перемешал кучу всякой всячины, а на вкус этот хваленный соус так и остался как килька в томате.