Я достал из кармана небольшой упругий мячик размером с теннисный. Только он был гладкий и чёрный с фиолетовыми искорками внутри. Это всё, что осталось от одного из эмиссаров Орды. Стоит прикоснуться к сфере, как она начинает обжигать сенсорные способности мага настолько лютой ненавистью, что боль чувствуется физически. Боль напоминала на ту, которая возникает, если окунуть обмороженные пальцы в горячую воду. Держать его в руках было неприятно, вот только я заметил, что твари сил вторжения в его присутствии слегка теряются, прежде чем атаковать. Эта мелочь даёт драгоценные мгновения, и потому приходится терпеть возникающую ментальную боль.
Я ещё раз тяжело вздохнул, отходя от бега, а потом вытянул вперёд левую руку с зажатым мячиком и начал создавать щит. Силовое поле, подвластное моим биополю и воображению, сжало воздух, делая из него слоистый пирог. Мир подёрнулся рябью и исказился, отчего возникло ощущение, что я очутился в огромном круглом аквариуме. Вязкий наружный слой сдерживал ударную волну от взрывов и мелкие пули, заставляя их терять скорость, словно они попадали в баллистический гель. Средний слой был твёрд, как алюминиевая броня. Он заставлял детонировать снаряды и мины. Потом опять шёл вязкий и вспененный слой, рассеивающий осколки и кумулятивную струю.
– Будь осторожнее, – шепнула рация голосом Шурочки.
– Угу, – ответил я и шагнул вперёд.
Морось, витающая вокруг, начала крупными каплями стекать по этой огромной сфере два десятка метров в поперечнике, словно по оконному стеклу. Как только я пересёк невидимую черту, из окон стали раздаваться выстрелы. Пули врезались в щит, рождая на нём круги, как камешки на поверхности пруда. Если присмотреться, то можно заметить, что они медленно опадали в лужи и мокрую траву. Я держал защиту, отвлекая основной удар на себя. Это называлось танкова́ть. Термин в числе прочих пришёл из онлайн-игр, и крепко прижился в среде боевых магов, из которых состоял мой отряд.
Из переулка выскочила свора огромных чёрных псов и молча направилась к нам. Следом за ними, взметая брызги и грязь, появилось нечто монструозное. Когда-то это было обычным кабаном, но теперь покрытая лакированной бронёй и блестящая изогнутыми клыками тварь мало напоминала лесного зверя. Два метра в холке сплошной ярости. Кабан снёс ржавую детскую горку, стоящую у него на пути, даже не заметив.
– Начали! – прокричал я и взмахнул правой рукой.
Стоящий рядом «жигулёнок» с порванными шинами и выбитыми стёклами сорвался с места, брошенный невидимой катапультой. Автомобиль врезался прямо в стаю, с лязгом прокатившись по асфальту и подмяв двух псов.
Тяжело загрохотал КОРД, всаживая в кабана и свору пули калибра двенадцать целых семь десятых миллиметра. Они рвали чёрные тела, выкашивая мелочь и заставляя дёргаться вепря. Даже несмотря на то, что пулемёт предназначался для стрельбы с сошек, отдача всё равно была слишком большой. Лёгкую девушку ударяло в плечо и норовило отбросить назад, или хотя бы просто сдвинуть. Поэтому Оксана делала короткие очереди в два-три выстрела с небольшими интервалами.
Краем глаза я уловил, как начали замолкать пушки в окнах, где засели мертвяки. Одно тело вылетело наружу, упав мешком на лавочку у подъезда и умерев окончательно.
Володя сделал лёгкие жесты ладонью и гранаты, подвластные телекинезу, полетели в нападающих, взрываясь с хлёстким эхом посреди заброшенного квартала. Осколки оседали на моём щите, столь незаменимом в бою как на открытом пространстве, так и в тесноте города.
Я сжал кулак. Энергия моего биополя прокатывалась волнами по незримой параболе за спиной, словно по антенне, а потом быстрыми импульсами фокусировалась в нужной точке. Этими точками становился противник. У нескольких псов как спелая помидорка взорвалась голова. Из полусотни осталось всего два десятка, и не будь они так живучи, бой бы уже давно закончился. А так, даже разорванные пополам, твари скреблись и ползли вперёд, ведомые одной лишь целью – убивать.
Когда твари подбежали совсем близко, я достал из закреплённых на бедре ножен старинный кинжал с именем Игла, навершие которого было украшено большим янтарём, а потом телекинезом разогнал лужи под ногами, оставшись стоять на небольшом почти сухом пятачке. Твари подбежали ближе. Я шёпотом отсчитал до трёх и усилием воли создал разность электрических потенциалов. Не было никаких спецэффектов, типа молний или призрачного сияния, но существа остановились на месте и стали дёргаться в судороге, поднимая брызги из-под лап и пуская пену изо рта. Семь тысяч вольт – это вам не шутки.