Он был рожден в нищете, в пещере. Он не имел места, где главу подклонить. Лисицы имеют норы и птицы небесные — гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову (Мф. 8, 20). В нищете Он и умер. Он претерпел тягчайшие хулы и окончил жизнь бесчестной смертью, быв послушным даже до смерти, и смерти Крестной (Флп. 2, 8), принял Своей плотью невообразимые муки от жестоких мучителей до того, что Кровь Его ручьем стекала на землю. Он испытал такую скорбь и борьбу, которых никто никогда не испытывал: Душа Моя скорбит смертельно (Мф. 26, 38). И, говоря кратко, на Него излилась целая пучина мук для того, чтобы угасить пламя вечных мучений, которое мы зажгли своими грехами, а также для того, чтобы нам достичь Неба.
Итак, после того, как Бог избавил нас такой страшной смертью от нашего гибельного состояния и претерпел столько страданий, сколько не приходилось терпеть никому, познаем, насколько драгоценно наше спасение. И если не уразумеем этого, то какими безответными мы будем перед Ним!
После всего этого подумаем, братья мои, насколько удивительно вот что: Христос пролил Свою всесвятую Кровь для нашего спасения, а мы не желаем заботиться о своем же спасении так, как заповедал апостол Павел: Итак, доколе есть время, будем делать добро (Гал. 6, 10). Если мы сейчас не убоимся своего нерадения, то непременно убоимся перед Престолом Праведного Судии — Христа, когда наши дела будут явлены такими, какими они были в действительности.
Устыдимся же нашей неразумной и грешной жизни, которой мы жили доселе, и решимся преодолеть все наши страсти и все зло, враждующее против нас. И если до сих пор мы пренебрегали нашим спасением, как делом ничтожным и недостойным памятования, то теперь будем горячо молить Господа, чтобы Он просветил нас начать хотя бы сейчас делание спасения нашей души, потому что время, которое мы могли бы употребить для нашего исправления, уже не вернется.
"Легкие" грехи
Подумаем о грехах, называемых некоторыми легкими: они хотя и не являются смертными, но все же имеют большую тяжесть; и в них мы впадаем от слабости и отсутствия силы воли. Грех, кажущийся легким, не является таковым ни сам по себе, ни в сравнении с грехом смертным. Например, какое‑нибудь озеро называют маленьким тогда, когда его сравнивают с большим морем, хотя на самом деле она вовсе не маленькое, ибо содержит много воды. Так и малое согрешение только по сравнению со смертным грехом кажется малым, но взятое само по себе оно есть большое зло. Потому что и малый, и великий грех проистекают из одного источника — нарушения Божественного закона, как говорит Евангелист Иоанн: Всякий, делающий грех, делает и беззаконие; и грех есть беззаконие (1 Ин. 3, 4). И, согласно апостолу Иакову, кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем‑нибудь, тот становится виновным во всем (Иак. 2, 10).
Итак, возлюбленные мои, как мы можем называть малыми наши обычные грехи, — например, ложь, или когда мы говорим: «Из двух зол выберем меньшее, чтобы не случилось большего»; или гнев, послабления в церковном благочестии, зависть, скорбь, которую мы чувствуем, когда наш ближний опережает нас в добродетели, празднословие, небрежность в словах, пресыщение чрева, услаждение вкуса и другое, подобное этому? Как могут быть малыми грехи, склоняющие нас к великому злу?
Не будем же считать, что эти кажущиеся мелкими грехи не противны воле Божией и не удаляют нас от божественной славы Царства Небесного. Мы находимся в заблуждении, в прелести, если считаем, что какой‑нибудь распространенный грех, например, празднословие, не является злом в очах Божиих. Ведь Господь очень ясно сказал о нем: Говорю же вам, что за всякое праздное слово какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься (Мф. 12, 36—37). Как мы можем говорить, что наш неуместный смех не противен воле Божией, в то время как Господь наш, когда стал Человеком, не только никогда не смеялся, но, напротив, четыре раза плакал. Он и в учении Своем сказал: Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете (Лк. 6, 25). Василий Великий в своих правилах для монахов определил неделю отлучения за смех, неуместные разговоры или шутливые слова: «Если кто‑нибудь будет острить или не к месту смеяться, да будет отлучен на одну седмицу».