4) Имел дар крепости, пребывая твердым в вере, любви и надежде на Промысл Божий во всех скорбях и искушениях.
5) Имел страх Божий, храня заповеди Господни, как зеницу ока; ибо и за одну малейшую заповедь он готов был положить душу свою. Тому же учил и все свое братство.
6) В нем была любовь огненная, которою он от юности вседушно возлюбил Господа своего, и которая, преуспевая, все более и более воспламенялась, и разливалась равно на всех ближних. Ибо он всех разогревал своею любовию и ревностью, всякому соболезновал, всякому сострадал, объемля душею своею в особенности духовных своих чад. Впрочем он не отвращался и всякаго человека, приходившего к нему, и просившего у него милостыни, душевной ли, или телесной, и не отпускал от себя без удовлетворения,
7) Мир всегда он имел со всеми; ибо никогда ни на кого не скорбел и никого не презирал, хотя бы что и потерпел от кого. Так же наставлял жить в мире и всех своих чад духовных.
8) Долготерпение с кротостию соединены были в нем неразрывно и как бы сросщены. Ибо никогда не видели в нем гнева или смущения, разве только за преступление заповеди Божией; но всегда он являлся кротким и терпеливым. Ибо обличал и запрещал он с кротостию, наставлял и поучал с любовию, миловал и долготерпел с надеждою исправления согрешивших.
9) Незлобие и простота в нем были младенческие; ум же и разумение — Божественные и высокие, а не младенческие.
10) Смиренномудрие же его было велико и известно (вполне) только единому Богу. Ибо блаженный сей старец подвигами духовными и вышеестественными трудами подражал преподобным и Богоносным отцам нашим. Ради любви Божией, от юности, противостав до крови всем страстям, он презрел по слову Господню все, что в мире, род, славу и богатство; не пощадил и души своей, но возлюбил тесный и прискорбный Евангельский путь. Потому и Господь Своею благодатию покорил под ноги его и даровал ему в попрание ярость и похоть и все злыя душевныя и телесныя страсти. Когда же он достиг меры мужа совершенного, Господь украсил его и всеми сказанными дарованиями Сятого Духа.
Украшен был сей святый муж и всеми внешними достоинствами. Лицо его было бело и светло, как лицо ангела Божия. Взор тихий, слово смиренное и чуждое дерзновения. Всех он любовию привлекал к себе, как магнит железо; ибо весь исполнен был благодати, изливая на всех милость. Ум же его всегда соединен был любовию с Богом. Свидетелем сему были слезы. Ибо когда он говорил что братиям от Святых Писаний, утверждая истину, сердце его горело любовию ко Господу, лицо его цвело духовною радостию и сияло любовию к ближнему, а очи его проливали слезы. Но какие подъял блаженный старец труды и подвиги, со тщанием и великим усердием, относительно познания (чистаго разумения его) правого Евангельского и истинного монашеского пути и касательно познания чистаго разумения его, безопасного от подсад и прилогов (вражиих) с десной и шуей стороны, которое (разумение истинного пути) поощряет ко всем по Богу добрым делам всякую душу, и в особенности понуждающую себя к соблюдению заповедей Господних, как говорит о сем ясно святой Петр Дамаскин. И какие изливал он горькие слезы, с печалью и воздыханиями, и в каких находился недоумениях, со смирением припадая к Богу о том, чтобы обрести искомое! По целым дням и ночам он исследовал Божественные и отеческие писания, прилепляясь к Богу верою, надеждою и горящею в сердце любовию к Нему, ища и толча смирением, постом и непрестанными молитвами со слезами, во всякое время. И по благодати Божией обрел в сердце своем, по слову Господню, источник воды живой, от которой и сам напоявался до сытости, и всем искавшим подавал независтно.
Что есть монашество и в чем заключается сущность его делания, и что это за тайна общежительного монашеского послушания, и какое доставляет оно преуспеяние послушнику, с духовным разумом проходящему оное, все это старец Паисий изъяснил и научил от Божественных писаний. И еще: что есть видение и умная сердечная молитва, то есть умом в сердце совершаемая, как этому он научен был вышеупомянутыми святыми отцами и собственным опытом навык при помощи благодати Божией, — все всем ищущим открыл непогрешимо, не только словесно, но и чрез писания. Впрочем там только открывал он это, где получал повеление или будучи убеждаем крайнею необходимостью; ибо он был весьма смиренномудр и удалялся от похвал, как от некоего зловония. Но сколько он, с самой своей юности, убегал и удалялся чести и славы человеческой, столько же во многих странах прославлял его Бог; и имя его пред всеми, и низшими и высшими, было и есть почтенно. И беседа о нем ведет беседующих к прославлению Бога. Ибо, прославляя его, люди славят Бога, явившего в недавние бедственные и лютые времена истинного угодника Своего и незаблуднаго наставника монашеского общежития.