предмет, но не становятся его пленниками. Ибо их мысленный центр находится в плену только у силы божественной, с которой они всё любят. А мы, когда видим какой-то предмет, который нас привлекает, мы прилепляемся к нему И если так остается какое-то длительное время, он становится для нас идолом. Тогда, вместо Бога, в нашем сердце этот предмет, все равно, живой он или мертвый.
Божественная любовь не терпит эгоизма. А когда человек пал, он стал пуст, и нет у него никого ближе, нежели своя личность. Он повернулся к своей личности и оберегает ее: не позволяет, чтобы его кто-то обижал, желает, чтобы о нем все хорошо думали, а при этом не обращает внимания на то, какой жизнью он живет, что делает и как делает. Не обращает внимания, ибо он весь сконцентрирован на своей личности.
Мы должны себя презреть для любви Господа, мы должны того «господина Я» не только отбросить, но и убить. Если он не будет мертв, мы не сможем соединиться с Господом, он всегда будет выпирать,
83
тот наш «господин Я». Ибо он великий господин, и не может он сгибать шею, высоко он стоит.
Господь нам показал, какими нам нужно быть: смиренными, униженными, покорными Божией воле. Но мы хотим все устроить по своему разумению. Мы сами себя мучаем; намучаемся и — ничего мы не сделали! Не хочет этот мир так, как мы думаем. И «господин Я» тогда очень сердится, что не происходит так, как он задумал. А тот, кто смирился, тот не думает о себе, как будто он представляет собой что-то, зная, что он — ничто, что он — гниль. Если бы нас Господь не оберегал, если бы нас не поддерживал, совсем определенно, ничего бы из нас не получилось! Ничего, кроме грязи.
Сердце холодно, когда оно рассеянно. Душа вне дома, она блуждает. Когда душа дома, тогда она разогревает и сердце. Как только выйдет из дома, сразу ее бьют. Вне дома ее бьют, мысленно бьют. Одна мысль принимается, другая отклоняется, и сердце разрывается и становится холодным. А когда душа придет
84
в себя, когда примирится с Господом, тогда Господь в центре жизни, и тогда хорошо и тепло.
Господь смотрит в глубину сердца, чего оно там желает и к чему стремиться. И, если душа не может сразу придти в себя, Господь, в свое время, опять все очистит и привлечет, чтобы душа пришла в себя, к центру, и тогда она смирится. Но если в глубине сердца есть что-то, что не расчищено, что-то, что тяготеет к этому миру и привязанности к этой жизни, тогда наше блуждание будет долгим, и претерпим мы многие страдания и беды. Больше претерпим мы, которые, вот, набожные, нежели те, которые не набожные. Потому что у них нет той внутренней боли, они не задумываются о вечности, живут всем земным: живут, чтобы получать удовольствия, чтобы есть, пить… Здесь сосредоточено их внимание; а мы раздвоены, мы хотим, чтобы мы были с Господом и не расстались со своими земными, материальными привязанностями, с которыми наше сердце еще сильно связано, и поэтому находится в плену.
85
Нужно земные желания и планы выбросить из сердца, только тогда мы сможем с Господом любить искренне своего ближнего. В противном случае эта наша земная любовь прилепляется то к одному то к другому а это все не постоянно, все это пусто, ничего нет в этом. И это непостоянство разрывает, постоянно нас разрывает. Мы воспринимаем жизнь не с пониманием, а поверхностно.
Все, что мы планируем сделать, должно быть с одной мыслью и одним желанием, ибо Господь этого требует. Чтобы мы все были в единомыслии. Молимся Господу за то, чтобы мы были одно. А мы постоянно обособляемся, и в своем семейном кругу мы разъединяемся. Это не хорошо; это опять человек хочет, чтобы исполнялась его воля. Это могу понять в том случае, когда глава семьи атеист, а случится, что Господь позовет какого-то члена семьи. Но эта душа, которую Господь позовет, должна поступать мудро. Ни в коем случае нельзя мысленно воевать с главой своей семьи, иначе здесь не будет успеха. Ни в коем
86
случае нельзя превратиться в разбойника, который своими мыслями и желаниями убивает своих самых родных. Другое дело, если мы предадимся Господу, а глава семьи говорит: «Отрекись!» Тогда ты мне не родитель, тогда ты мне не ближний. Я не могу отречься от Господа, я соединен с Ним сердцем, я принадлежу Ему, и Его божественная жизнь во мне; я не могу отречься Господа, а ты — как хочешь. Но, опять же, мы не смеем ничего обидного подумать в сердцах, ибо и самая маленькая такая мысль нарушает наш мир. Наше состояние ухудшается, а у наших ближних обостряется. И самая маленькая мысль, которая не основана на любви, разоряет мир.
В семье, в которой много людей, достаточно, чтобы только одна особа была недовольна, и не обязательно, чтобы она это чем-то показывала, достаточно, чтобы она начала мудрствовать, как с ней поступают несправедливо, как ей наносят обиду — и нарушится мир в этой семье. Она нарушила его своими мыслями. И все недовольны, не знают, откуда это.