— Киплер! Прекрати безобразие! — крикнул директор. А потом спросил фрау Линден: — С этим Гопе вам, наверно, трудно приходится?
— Он еще в первом классе был неспокойным мальчиком. С тех пор ничего не изменилось. Но он сознает свои проступки. А значит, его дела не так еще плохи. И потом, он ведь один из лучших учеников в классе. На таких ребят я всегда надеюсь.
Этот разговор происходил перед самыми каникулами. А после каникул, в марте, еще до того, как Андреасу исполнилось девять лет, произошли разные события.
Все началось с того урока физкультуры, когда мальчишки из пятого «Б» стащили у него свитер и бросили в уборную. Андреасу пришлось его оттуда вытаскивать. Свитер был весь мокрый. В тот же день у него пропала в «продленке» авторучка, которой он так гордился. Потом она, правда, нашлась, но оказалась сломанной. А на другой день большие ребята ссадили его на улице с велосипеда и один шестиклассник стащил у него ниппели.
Ну, а потом на него напали. Один мальчишка из «продленки», Петер Шульц из четвертого класса, стал уверять Андреаса, что завтра уроки начнутся не в девять, а в пол-одиннадцатого. Андреас ему не поверил и назвал его вруном. А когда он в пять часов вышел из школы, то услыхал, как кто-то сказал в темноте:
— Вон он идет!
Андреас остановился, и тут на него налетели Петер Шульц и ещё трое ребят — повалили на землю и забросили шапку в кусты.
Фрау Линден всякий раз терпеливо выслушивала Андреаса. Но она считала, что всегда обе стороны виноваты. Ребята балуются, ссорятся, дерутся… Не тратить же драгоценное время на то, чтобы разбирать их ссоры. Все равно это ни к чему не приведет. Воспитательница из «продленки» была того же мнения.
Так и вышло, что Андреасу пришлось прибегнуть к самообороне. Потому что родители на него очень сердились. Почти каждый вечер они ругали Андреаса — все это, мол, потому, что у него нет ни в чем никакого порядка.
Наступил следующий урок физкультуры. Ребята из третьего «А» натягивали тренировочные костюмы. Вдруг из зала вырвались пятиклассники и бросились в раздевалку.
Андреас испугался за свой свитер.
Но тут ему пришла в голову спасительная мысль. Он сунул свитер за пазуху и пошел в физкультурный зал. Когда обе команды — девочки по ту сторону зала, а мальчики по эту — выстроились друг против друга, с той стороны послышалось хихиканье, а потом громкий смех. Девчонки увидели, что у Андреаса вдруг вырос живот.
Фрау Линден не могла допустить, чтобы Андреас опять сорвал ей урок. Она потребовала, чтобы Андреас сейчас же отнес свитер в раздевалку. Но Андреас оправдывался и не хотел расставаться со свитером. Во время этих пререканий голос его становился все более дерзким. В конце концов фрау Линден вообще запретила ему участвовать в упражнениях.
— Стань к стенке и стой, — сказала она.
Андреас с сердитым видом вышел из строя. Он шагал, громко топая, и крикнул на ходу:
— Что же мне, ждать, пока у меня опять сопрут свитер?
— Не говори глупости! — сказала фрау Линден. Ребята из пятого «Б» давно ушли на урок.
— А в тот-то раз они не ушли!
— Слушай меня внимательно, Андреас, — сказала фрау Линден, овладев собой. — Дети, которые ведут себя так, как ты, сами себя исключают из коллектива. Сейчас же иди в раздевалку. Оденься и жди, пока кончится физкультура.
На следующем уроке, как в каждый понедельник, назначали дежурных на неделю. Андреас тоже поднял руку. Чтобы о нем не забыли, он напомнил учительнице, что еще ни разу не дежурил. Но фрау Линден не замечала его руки. Потому что нечего выкрикивать. Она назначила Райнера Шнека, а Андреасу сказала:
— Двоих мне не надо, опусти руку.
Андреас откинулся на спинку парты. Ему было так обидно, что он чуть не заплакал.
В ту минуту, когда огорченный Андреас откинулся на спинку парты, отец его меньше всего думал о своем сыне. Он думал совсем о другом.
Отец Андреаса был инженером-химиком. Или еще можно сказать — изобретателем таблеток. Он занимался наукой, отлично умел считать, хорошо работал, и у него было много друзей.
В эту минуту он в белом халате стоял вместе еще с двадцатью сотрудниками и гостями в темном коридоре главного корпуса химзавода. Химик Гопе изобрел новое лекарство. Сейчас он должен был показать, как оно производится. Это была великая минута в его жизни.
Когда мы говорим «изобрел лекарство», то тут еще не очень понятно, какая это была работа. А отец Андреаса трудился изо всех сил. Два года он гонялся за каким-то неизвестным «иксом», пока наконец нужное уравнение не соскользнуло в один прекрасный день с его шариковой ручки.