— Ну, что было в школе?
Андреас рассказал, что случилось на физкультуре и потом, когда назначали дежурных. Дома он предъявил отцу дневник, в котором фрау Линден сообщала родителям о его дерзком поведении на уроке и выносила ему выговор. Целая страница красных чернил…
Отец прочел ее два раза. И поставил внизу свою подпись.
— Чудно́, что в твоей голове не зажигается лампочка до того, как ты начинаешь дерзить. Все наши аппараты имеют такое устройство. Пора бы и тебе переоборудовать в том же духе свою голову. Это каждый человек может, если захочет.
— Я не знал, что мне делать. Если бы я оставил свитер в раздевалке, его бы опять стащили. А тогда что?
— Тогда б мы тебя ругали. Это было бы, конечно, неприятно. И даже несправедливо. Потому что ты в этом не виноват. Но для тебя лучше, когда мы тебя ругаем, чем когда ругает учительница. Ведь мы тебя любим всегда, даже когда ты ведешь себя не так, как надо. А фрау Линден только тогда, когда ты не нарушаешь порядка.
— Нет, она меня любит, папа. Она меня любит не меньше вашего.
Отцу понравился ответ Андреаса. Парень явно не унывал.
Мысли отца были настолько заняты сегодняшним происшествием на химзаводе, что он не слишком обеспокоился делами Андреаса. Он написал коротенькое письмо фрау Линден и попросил у нее разрешения прийти в школу поговорить.
Разговор этот состоялся в середине марта, после того, как инженер Гопе разобрал целый участок своей «железной дороги», стараясь найти ошибку.
И, беседуя с фрау Линден, инженер Гопе тоже все старался понять, в чем тут ошибка и как ее устранить.
Отец Андреаса был совершенно согласен с тем, что Андреас правильно наказан за то, что не слушался и грубил. Но он указывал на печальный опыт Андреаса со старшеклассниками. Вот что на него повлияло.
— Он не из хулиганства засунул свитер за пазуху, — сказал отец Андреаса.
— Конечно, — ответила фрау Линден. — Но удивительно, что именно Андреас всегда попадает в какие-то истории. Ни с кем в классе ничего подобного не случается. Может быть, на него плохо действует группа продленного дня?
Об этом отец Андреаса поговорил вечером с матерью Андреаса, когда она вернулась из двухдневной командировки.
Вообще-то родители Андреаса были хорошего мнения о своем сыне. Они знали, что парень он любознательный и с радостью ходит в школу. Они даже считали его организованным, хотя Андреас часто целыми днями бегал перемазанный чернилами, краской и машинным маслом из-за каких-то «опытов».
Но больше всего их радовала самостоятельность Андреаса. Мать Андреаса работала не только в Берлине, но и в других городах ГДР. Она не каждый день приезжала домой, и Андреасу чаще всего приходилось справляться самому со всеми своими делами. И ведь как-никак он справлялся.
Андреаса решили взять из «продленки». Отец заказал еще один ключ. Он привязал его на шнурок и надел Андреасу на шею. Ключ был стальной — жесткий и холодный. Андреас засунул его под рубашку и сказал:
— Во! Здорово!
Так он стал мальчиком с ключом на шее.
Теперь Андреас водился с Райнером Шнеком. Они жили рядом, и оба ходили с ключом на шее. Они играли в «салочки» не только в школе, но и на дороге. Они вместе возвращались из школы домой. Они обтирали заборы и изгороди и наслаждались обществом друг друга.
— Будешь со мной дружить? — спросил Райнер Шнек. — Тогда расскажу, какую мне сделают операцию.
— Буду, — сказал Андреас. — Ну, говори, какую? Мне, может, тоже сделают операцию.
— Сперва ты скажи, какую тебе.
— Я пью сироп с витамином «С», — сказал Андреас. — Может, операция уже не понадобится.
— Вранье! — крикнул Райнер Шнек.
— Ничего не вранье! — крикнул Андреас.
— Я тоже пью сироп, а мне все равно сделают операцию!
Они спорили всю дорогу, пока не дошли до забора, за которым стоял дом Райнера Шнека. Райнер Шнек вошел в дом, встал у раскрытого окна, вынул пробку из бутылки с витамином «С» и сказал:
— За ваше здоровье!
Потом сделал большой глоток и протянул бутылку Андреасу. Но, как только Андреас хотел ее взять, Райнер Шнек быстро отдернул руку:
— Ишь чего захотел!
Тогда Андреас сказал:
— Законный сиропчик! У меня от него пятерки, а у тебя только уши растут!
А надо сказать, что Райнер Шнек был один из самых больших и самых красивых мальчиков в третьем «А». Правда, одно ухо у него торчало и было похоже на ручку от чайника. Райнер Шнек и сам это знал. Его мама всегда натягивала ему на это ухо берет. Но ведь одно ухо торчало, а не два! Поэтому он крикнул: