– Прошу прощения, – вежливо произнес он, снимая с бедняги шлем, а затем аккуратно ударил его по затылку рукояткой топора. Глаза гвардейца закатились, и он, обмякнув, сполз с седла.
Бельгарат раскатисто захохотал.
– Ты сказал «прошу прощения»? – Он никак не мог перестать хохотать.
– Я не вижу причин быть невежливым, Бельгарат, – сдержанно ответил Дарник.
К ним подъехала Польгара в сопровождении Сенедры, Бархотки и Эрионда.
– Очень мило, господа, – похвалила она, окидывая взглядом лежащих на земле гвардейцев. – Гарион, дорогой, – воркующим голоском произнесла она, натягивая поводья, – будь так добр, я хочу проехать в эти ворота.
Тот рассмеялся, подвел Кретьена к воротам и сшиб их, освобождая ей путь.
– С какой это стати тебе пришла в голову мысль в самый разгар битвы брать барьеры, – поинтересовалась она.
– Это вовсе не мне пришло в голову, – ответил он.
– Ах вот что, – произнесла она, с упреком глядя на серого. – Кажется, я понимаю...
Кретьен выглядел слегка пристыженным.
Когда они миновали границу, стали сгущаться сумерки. Фельдегаст, подъехав к Бельгарату, изысканно поклонился и произнес:
– Не задену ли я вашу честь, если предложу остановиться на ночлег в уютной пещере контрабандистов? Это неподалеку отсюда.
Бельгарат улыбнулся и покачал головой.
– Никоим образом. Если я нуждаюсь в пещере для отдыха, то мне дела нет до ее прежних обитателей. – Он рассмеялся. – Однажды я неделю прожил вместе со спящим медведем – он был очень мил, правда, храпел слишком громко.
– Я не сомневаюсь, что это очень занимательная история, и я с удовольствием ее послушаю, но уже близится ночь, поэтому ты расскажешь мне ее за ужином. Идет? – Жонглер ударил своего мула пятками по бокам и помчался вперед неровным галопом.
Когда они доехали до первого предгорья, на окрестных холмах стала встречаться чахлая вечнозеленая растительность. На дороге никого не было, хотя и тут виднелись следы недавно проехавших телег – все они направлялись на юг.
– Далеко еще до твоей пещеры? – спросил Бельгарат у жонглера.
– Совсем немного, почтеннейший, – заверил его Фельдегаст. – Скоро на пути у нас будет высохший овраг; чуток проедем по его дну и окажемся на месте.
Они продолжали свой путь по идущей вверх тропе. Тем временем над предгорьем сгустились мрачные сумерки, а вечнозеленые деревья окутала густая тень.
– Ага, вот и овраг, – сказал Фельдегаст, указывая на каменистое русло высохшей реки. – Здесь легко оступиться, так что лучше спешиться и взять лошадей под уздцы. – Он соскочил со своего мула и осторожно двинулся дальше по дну оврага.
Становилось все темнее, последние проблески света исчезли с покрытого тучами неба. Когда они подошли к тому месту, где овраг сужался и образовывал крутой поворот, жонглер порылся в полотняной сумке, привязанной к седлу. Вынув огарок свечи, он обратился к Дарнику.
– Не можешь ли высечь огонь? – попросил он. – Я бы и сам это сделал, но что-то не найду огнива.
Дарник открыл сумку, достал оттуда кремень, огниво, кусок трута, и после нескольких попыток от искры затлелся крошечный язычок пламени. Прикрыв его ладонями, он протянул горящий трут Фельдегасту, и тот зажег свечу.
– Ага, вот мы и пришли, – торжественно провозгласил жонглер, освещая крутой склон оврага.
– Куда? – спросил Шелк, недоуменно озираясь.
– Знаете ли, принц Хелдар, пещера не была бы тайным убежищем, если бы вход в нее открывался каждому путнику. – Фельдегаст подошел к отшлифованной водой гранитной плите, опиравшейся на крутой склон оврага. Он опустил свечку, прикрывая ее рукой, слегка нагнул голову и исчез в провале, ведя за собой мула. Спутники последовали за ним.
Пол пещеры был устлан чистым белым песком, а стены сглажены водой, циркулировавшей здесь на протяжении столетий. Фельдегаст держал свечку над головой, освещая глубину пещеры. У стен стояли грубо сколоченные деревянные кровати, в центре – стол и скамейки, а у дальней стены – нечто вроде камина со сложенной поленницей дров. Фельдегаст, подойдя к камину, поднес свечу к лучине, лежавшей на каминной решетке.
– Вот так-то, – произнес он, протягивая руки к занявшемуся огню. – Правда уютное гнездышко?
За камином находилась беседка, созданная природой и усовершенствованная руками человека. Проход в нее отгораживали несколько шестов. Указав на нее рукой, Фельдегаст объяснил: