Он сфотографировал один из самых невзрачных, но, по словам отца, ценных экспонатов – обломок древнего клинка – и выложил на форум с подписью: «Вот, зацените, нищеброды!..»
Понт вышел что надо. Народ в комментариях тут же оживился, посыпались вопросы и восторги. Иннокентий с наслаждением следил за обсуждением, чувствуя себя на вершине мира.
И тут в личные сообщения пришло уведомление. Пользователь, зарегистрированный всего минуту назад, предложил купить клинок.
Иннокентий, конечно, отказался. Вещь отцовская, не его. Но что-то в этой ситуации его зацепило. Этот наглец был слишком настойчив, и в голове у скучающего Иннокентия созрел дерзкий и, как ему казалось, гениальный план. А почему бы и нет? Вдруг прокатит? Он решил кинуть этого лоха на деньги. Всё равно отец вернётся не скоро, а три тысячи рублей – это уже не сто, на них можно хоть немного повеселиться. Клинок он, конечно, продавать не собирался. Просто взять деньги, заблокировать собеседника и забыть об этом. Гениально, правда?
Иннокентий быстро скинул номер криптокошелька, который он использовал для мелких тёмных делишек, чтобы отец не смог отследить. Деньги пришли почти мгновенно. Он даже удивился, как легко всё прошло. Три тысячи рублей! Он тут же перевёл их на другой счёт, чтобы замести следы, и заблокировал наивного дурака.
Жизнь снова заиграла красками! Он тут же начал обзванивать друзей, назначать встречи, планировать, как он с шиком спустит эти деньги.
Более того, эта удачная афера натолкнула его на интересную мысль. У отца в коллекции полно и других вещей, которыми можно соблазнять подобных дураков на форумах. Есть же беспалевные онлайн-кошельки, которые не отслеживаются. Кажется, он нашёл себе новое развлечение и источник дохода.
Довольный собой, Иннокентий лёг спать далеко за полночь, уже предвкушая завтрашний день.
Проснулся он от странного ощущения. Было тяжело дышать.
Иннокентий открыл глаза и не сразу понял, где находится. В собственной спальне. Но что-то было не так. Руки и ноги были стянуты. Он попытался дёрнуться, но тело не слушалось.
Над ним склонились две огромные фигуры в белых халатах. Санитары. Но не простые – от них исходила аура силы. Одарённые. Они заканчивали затягивать ремни на артефактной смирительной рубашке, полностью блокирующей любую магию.
– Какого хрена?.. – прохрипел Иннокентий.
Дверь в комнату открылась, и вошёл отец. Он даже не посмотрел на сына.
– Вяжите его крепче. И увозите, – бросил он санитарам.
– Папа! Что случилось?! За что?! – запаниковал Иннокентий.
Отец подошёл к кровати и посмотрел на него холодным взглядом.
– Доигрался ты, сынок. Ладно, что ты все деньги спускал. Ладно, что врал мне, будто берёшь их на полезные мероприятия, а сам просаживал на алкоголь и прочую дрянь. Ладно, что ты машины бьёшь. Но воровать у меня – это уже перебор.
– Я не воровал! – закричал Иннокентий.
Но его уже никто не слушал. Два санитара легко подняли его и понесли к выходу.
Он оказался в частной клинике для Одарённых с «проблемами». Через несколько дней, когда его немного «откормили» успокоительными, к нему пришла сестра. Она смотрела на него с жалостью.
– Ну ты и дурак, братец.
– Я ничего не делал! – закричал он. – Это какая-то ошибка!
– Ошибка? – усмехнулась она. – Отец же уже всем своим влиятельным друзьям похвастался, что купил эту вещицу. Прекрасное пополнение коллекции. Зачем ты её украл и продал?
– Я не продавал!
Сестра посмотрела на него с жалостью.
– Хорошо. Мы можем вызвать магов с артефактом правды. И ты на нём скажешь, что не продавал этот клинок.
И тут Иннокентий всё понял. Его бросило в холодный пот. Артефакт правды… Он заставляет говорить только истину, без всяких «но» и «если». И он прекрасно знал, как он работает, – отец не раз проверял его после очередной гулянки.
И если его спросят: «Ты продал клинок?», он не сможет сказать «нет». Потому что по факту он его продал. Он взял деньги. Неважно, что он кинул покупателя. Сделка состоялась. И артефакт зафиксирует ложь.
Он попался. В ловушку, которую сам же и расставил.
Глава 4
Сириус вернулся из Владивостока под утро, когда первые лучи солнца только-только начали пробиваться через вечную серую дымку над трущобами.
Он не просто влетел в окно – он «вплыл», двигаясь с какой-то особенно торжественной грацией, на которую его корпус, казалось, был неспособен. В своих манипуляторах он бережно, будто хрупкую реликвию, нёс обломок потемневшего от времени клинка.