Он развернулся и степенно ушел без всяких чудесных фокусов с внезапным исчезновением из моего дома. Я подавил удушающее желание догнать мерзавца и сдавить ему череп так, чтобы его мозги вышли проветриться. Проклятие, даже в худшие свои годы, я не мечтал о подобной гадости с такой радостью, как сейчас.
Я никак не мог успокоиться и понять, что меня взбесило. После ухода эльфа я поднялся на башенку и стоял так на протяжении некоторого времени, смотря в никуда и медленно остывая.
Что я услышал такого? Очень интересную историю о том, откуда есть пошел народ эльфов? Полную скрытых намеков историю… Но это не может быть поводом для такой вспышки ярости.
Я заметил, что даже мысли о разговоре снова понемногу возвращают меня в то безумное состояние. Может быть, эта ярость была направлена не на эльфа, а на самого себя в попытке закрыть глаза на свои умения. Как знать, но думать об этом мне уже расхотелось. Чего без толку рычать, когда тебя никто не видит, лучше заняться чем-нибудь полезным. Например, наконец-то поесть!
Удовлетворившись этим мудрым решением, я хлопнул ладонью по перилам и спустился на первый этаж в кухню. Мясо я доел еще вчера, но не стал отмывать посуду от натопленного во время долгой жарки жира. Вот на нем-то я как раз и готовил, попутно напевая простенькую песенку, чтобы окончательно успокоить себя.
Плотный ужин и серия специальных успокоительных "упражнений" вернули меня в благостное расположение духа. Теперь я готов был даже звезду с неба сорвать и подтереться ею. Но у меня есть дела и поважнее, и эти дела, а точнее, эта леди меня ждет!
Только я поднялся из кресла с единственной бьющей в голове как родник мыслью, как во входную дверь настойчиво постучали.
— Кто там еще, — недовольно проворчал я.
Минуту я боролся сам с собой, раздумывая, открывать дверь или нет, но все же любопытство взяло верх. Я пошел открывать.
За порогом оказался молодой человек в мундире офицера полиции, на одном боку висела шпага, на другом — револьвер, на груди пластинка с именем и званием. В руках он держал небольшую коробку. За его спиной маячили еще несколько солдат с карабинами.
Что за новости? Меня решили наконец-то арестовать?! Не знаю, кто был больше взволнован этой встречей, я или офицер.
— Э… мастер Квинт Феррат? — обратился молодой офицер неуверенно.
— Да. А в чем дело?
— Лейтенант Гвендал Коналл, доброго времени суток, мастер, разрешите зайти?
— Почему бы и нет, прошу.
Я посторонился, давая офицеру возможность приникнуть в мое жилье. Коналл несколько минут с интересом осматривался, остановил свой любопытный взгляд на кресле и уселся в него и поставил коробку на стол.
Я остался стоять.
— В чем дело, лейтенант?
Меня снедало любопытство, раз те двое с карабинами остались на улице, то и офицер сюда пришел не для того, чтобы меня арестовывать. Это хорошо, стоило отметить.
— Вы знакомы с госпожой Асани Вейнтас?
— Естественно, мы же соседи. А что случилось? У нее украли любимую наволочку?
— Вовсе нет, — голос Коналла посуровел, что совершенно не вязалось с его мягкой внешностью. — Дело гораздо серьезнее.
— Вот как? Может быть, нам перейти к делу?
— Сегодня на госпожу Асани было произведено покушение.
Я разволновался. Коналл продолжил:
— Как нам удалось установить, преступник стрелял из оружия произведенного вами.
— Ты давай не про оружие, а сразу говори, жива она или нет, — я разозлился, в который раз за этот день. — В свои дедуктивные игры можешь играть сколько угодно, но в другом месте!
— Жива, покушение не удалось, госпожа Вейнтас не пострадала.
— Вот теперь можешь и про оружие.
Я успокоился и стал милостив к этому пареньку.
Коналл открыл коробку и явил моим глазам одну игрушку, которую я делал.
— Мое, не спорю, — согласился я, разглядывая пистолетного типа арбалет.
Короткое ложе, короткие же плечи, никакого приклада или стремени и в помине не было. Да и зачем оно такой игрушке, мощность стрельбы у нее конечно не ахти, но при определенных условиях этот арбалет может оказаться очень эффективным. Например, чтобы выстрелить отравленным дротиком.
Огнестрелы, все эти ружья-револьверы надежней, но они шумные, арбалеты и ножи в свою очередь не выдавали убийцу. Вот только у данного орудия убийства тетива была порвана ровно по середине, на ней была видна засохшая уже кровь. Кажется, стрелку очень сильно не повезло. Мистическое, я бы сказал, невезение.
Я много раз задумывался, что может произойти, что я почувствую, если оружие, сделанное моими руками, будет использовано против близких мне людей. Вот и ответ. Глубоко в душе я знал, что именно так и должно быть. Какое пятно на моей репутации, но я рад ему. Уж лучше пятно, чем осознание причастности в гибели близких, в особенности Асани.