‑ При нём были эти вещи, ‑ спокойно произнёс Дибер и положил перед работорговцев невзрачный медный кувшин, весь помятый и поцарапанный, только последний нищий позарился бы на такое убожество. Вторым предметом был бесформенный слиток дрянной бронзы. При виде его, Амран невольно поморщился. Давно это было, прошёл не один десяток лет, но его спина и зад помнят обжигающий кожаный ремень, оставляющий красные вздувшиеся следы на коже за расплавившийся бронзовый горшок в очаге, когда он позабыл про него и умчался с мальчишками играть.
‑ Вещи, которые и бродяга не взял бы, ‑ сморщился Ошитан. ‑ И зачем этот мусор нужно в пустыне таскать? Безумец он, наверное.
‑ Этот кувшин мы нашли в песке, он выпал из рук оборванца. Когда я взял его в руке, то он был пустым, сейчас же... ‑ Дибер не договорил, вместо слов перевернул кувшин горлышком вниз. На дорогие шкуры и атласные подушки вытекла струйка очень чистой воды.
‑ Ты что делаешь? Да ты знаешь, сколько это убранство стоит? ‑ тут же возмутился Ошитан выходкой главы охраны каравана.
‑ Постой, мой друг, ‑ остановил бурю недовольства своего компаньона Амран. ‑ Уважаемый Дибер, так этот кувшин был пуст и в него никто не наливал воду?
Только сейчас до Ошитана что‑то начало доходить.
‑ Магический артефакт? Может даже из самого Саалигира?! ‑ обрадовался Ошитан.
‑ Боюсь, что ты ошибаешься, мой друг. Кувшин этот ‑ типичная поделка наших мастеров. Старый очень, такими пользовались родители ещё в моём детстве, но никак не вещь из древних городов, поглощенных Саалигиром, этим проклятием пустыни. А что со второй вещью, уважаемый Дибер?
‑ Смотрите сами.
Бронзовый слиток сорвался с ладони воина и врезался в меховую подстилку у входа в шатёр. От небольшого куска металла пошла такая волны сотрясения, словно, по песку ударил передними ногами боевой мамонт! Один из светильников поблизости от места падения битка подскочил в воздух и завалился на пол. Масло выплеснулось на ковры, по которым тут же побежали голубоватые язычки пламени. Испуганно вскрикнули рабыни и в панике метнулись на улицу. Одновременно с этим в шатёр заскочили два охранника с улицы с обнажёнными саблями в руках. Едва не столкнувшиеся с ними рабыни метнулись назад и попытались спрятаться среди сундуков и подушек.
‑ Что встали? Тушите огонь, живо! ‑ гаркнул на них Дибер, потом повернулся к Амрану и с нотками покаяния в голосе произнёс. ‑ Прошу простить меня, господин. Вышло не нарочно.
Работорговец только отмахнулся от него.
‑ Ничего, ничего, уважаемый Дибер. Ковёр этот старый, давно пора выбросить было. А так ты весьма наглядно продемонстрировал действие этого, хм, оружия. Больше ничего полезного у раба не было?
‑ Нет, господин. Да и эти вещи не высокого качества, быстро мана утечёт. Я, как знаете, хоть и слабый, но маг, разбираюсь в волшебных вещах.
‑ Мне бы умелец, который делает такое с бронзой ох как пригодился. Считаешь, этот оборванец и есть он? ‑ Амран пытливо посмотрел на своего подчинённого. В ответ тот отрицательно покачал головою.
‑ Нет, господин, не думаю. Маг, способный зачаровать так действенно, хоть и грубо вещи, по пустыне в обносках ходить не будет. Но даже если и так, мало ли как боги решат подшутить, то он не стал бы скрываться и следить за караваном. Он бы вышел и предложил свои услуги за проезд в караване. Это проще и надёжнее, чем идти следом. Даже разбойники не стали бы его убивать и, возможно, рано или поздно отпустили бы, если маг не захочет влиться в их шайку.
‑ Ты думаешь?
‑ Уверен, ‑ кивнул Дибер. ‑ Маг, который может зачаровать сосуд, чтобы тот давал холодную воду в жаркой пустыне, может рассчитывать на почёт даже у своих недругов.
‑ Тогда кто он, это оборванец?
‑ Я считаю, что он уцелевший из каравана в Саалигир. Благодаря этим двум артефактам выжил под пустынным солнцем. Возможно, с ним был маг, который и сделал эти вещи, раненый или ослабевший, уж очень коряво наложены руны. Но маг погиб от ран, проклятья, тварей Саалигира или болезни. Может, воды на двоих не хватало и оборванец его добил, когда тот обессилел. Артефакторы ‑ это не боевые маги, сражаться за свою жизнь не умеют в большинстве своём.
‑ Ещё и убийца, ‑ протянул Амран. ‑ Ему самое место в шахтах.
‑ Господин, всё же я не стал бы этого делать. Я лично могу сломать ему хребет, чтобы не привлечь запахов крови духов пустыни.
‑ Нам нужны рабы, уважаемый Дибер, очень нужны. Боги знают, сколько этих вонючек помрёт, пока доедем до шахт, ‑ вздохнул Амран. ‑ Прикажи, чтобы принесли оборванца сюда.
‑ Хорошо, господин, ‑ Дибер коснулся ладонью сердца, кивнул головою и повернулся на выход, но был тут же остановлен вопросом Ошитана.
‑ А он точно из каравана, что ходят в Саалигир?
‑ Я уверен в этом, господин Ошитан, ‑ повернулся к нему лицом Дибер. ‑ Цвет загара на его коже ни с чем нельзя спутать. Даже если не успел переступить черту между пустыней и этим проклятым краем, то, значит, провёл несколько дней у самой границы.
Через десять минут внесли в шатёр связанного и пребывающего без сознания незнакомца. Через весь лоб с головы к переносице тянулась засохшая полоска крови.
‑ Он хотя бы жив? ‑ поморщился Амран. ‑ Не проломили голову?
‑ Череп у него покрепче бычьего. Только боевым молот и бить, если расколоть нужно. А простая дубинка лишь оглушила, жить будет, ‑ заверил работорговца Дибер. ‑ Он уже успел очнуться и чуть ли не с кулаками напал на охранника. Пришлось опять оглушить. Буйный.
‑ Плохо, ‑ негромко произнёс себе под нос Амран.
‑ Что, господин?
‑ Говорю, на шахтах быстро обломают. Ладно, ступай, я тебя позову позже.
‑ Стоит ли вам наедине оставаться с этим оборванцем? Если опять очнётся и попытается наброситься? ‑ нахмурился Дибер.
‑ Уважаемый Дибер, вы считаете, что из меня совсем никакой воин и оружие я на поясе просто так ношу, для украшения и чтобы бросать пыль в глаза женщинам? ‑ вкрадчиво спросил Амран, а в глазах его полыхнула ярость.
‑ Простите, господин, ‑ виновато ответил Дибер. ‑ Я лишь забочусь о вас и господине Ошитане.
‑ Сами справимся. Ступай и прихвати с собою рабынь.
Когда охранник ушёл, забрав с собою двух перепуганных девчушек с серебряными красивыми ошейниками на шеях, оба работорговца занялись оборванцем, что лежал перед ними на дорогом ковре. Очень высокий, неимоверно худой, но видно, что до невзгод был статным и отлично сложенным молодым мужчиной. Возраст сложно определить из‑за длинных волос и бороды. Но седины нет, морщины не успели залечь вокруг глаз, кожа на исхудавшем теле упруга. Вряд ли больше двадцати пяти лет. По возрасту подходит для выпускника магических школ и академий. Самым ленивым и бездарным как раз по силам (их же это и выделяет) грубая работа с рунами и маной. Почти гол, только плохо скроенные из полусопревшей толстой холстины штаны до колен прикрывают срам. Ни малейших следов рабского ошейника, спина чистая, без шрамов от кнута и палок, на руках и ногах не видно потёртостей от кандалов. Амран мысленно горько вздохнул: свободный человек, скорее всего, он и есть создатель кувшина с водою и боевого битка.
‑ Фу, самый настоящий оборванец, ‑ скривился Ошитан.
‑ Или маг, который единственный выжил с Саалигире и смог дойти до караванной тропы, ‑ заметил Амран.
‑ Маг? ‑ оживился Ошитан. ‑ Это неплохо. Пусть за своё спасение и проезд наделает нам таких кувшинов с водой. У нас их по весу золотом в любом караван‑сарае раскупят.
‑ Не получится, мой друг, ‑ покачал головою Амран. ‑ Наш Дибер излишне прямолинеен и не смотрит в будущее. Зря он посадил этого человека к рабам. Если хотел спрятать, то нужно было спрятать в палатку к охране. Там опытные воины, их разбойниками не напугать, да и язык за зубами держать умеют. Или, хотя бы, оглушил, как следует. Теперь же этот маг, если маг, конечно, никогда не простит рабский загон. Потому и набросился на охранника, когда понял, где оказался.