— Завтра я хочу сделать решающий опыт с йодином. Мне нужна хорошая, сильная батарея. Я уже переговорил с мосье Шевролем, директором лаборатории Ботанического сада. Он согласился одолжить мне свою батарею на несколько дней. Отправляйтесь за ней с утра, пораньше.
Сэр Гемфри только что поднялся с постели, когда Майкл принес прибор. Это была сильная батарея из двадцати четырех пар пластинок с раствором нашатыря между ними, в который было добавлено небольшое количество азотной кислоты. Ток этой батареи, когда его пропускали через древесный уголь и через платиновую проволоку, заставлял то и другое раскаляться. Но когда Фарадей по указанию Дэви пропустил ток сквозь пробирку с раствором йодина, раствор не проявил никаких признаков изменения.
Дэви остался очень доволен результатами опыта.
— Теперь дело ясно, — сказал он. — Я, впрочем, был в этом почти уверен. Йодин, как я его называю, или йод, как предпочитает называть его Гей-Люссак, — не сложное, а простое вещество. Иначе он разложился бы под действием тока. Это элемент, новый элемент, который мне удалось открыть.
Следующие дни Дэви не ездил кататься с леди Джен, он сидел и писал доклад. Потом Фарадей его переписывал. 13 декабря Дэви передал непременному секретарю Французской Академии наук Кювье письмо с коротким сообщением о своем открытии. Подробный доклад он готовил и для Лондонского королевского общества.
Почти в то же самое время Гей-Люссак напечатал свою работу об йоде, придя к тому же заключению, что и Дэви. Он утверждал, что йод — элемент и что в соединении с водородом он дает йодисто-водородную кислоту.
Французы и англичане держатся различного мнения о том, кто первый доказал, что йод представляет собой элемент, — Дэви или Гей-Люссак. Этот спор о первенстве волновал и Фарадея, который впервые принимал деятельное участие в химическом открытии. Что касается Дэви, то он торжествовал вдвойне.
— Если йод дает кислоту в соединении с одним водородом, без наличия кислорода, как признает и Гей-Люссак, то с теорией Лавуазье о непременном присутствии кислорода в составе всякой кислоты надо навсегда покончить, — говорил он французским химикам. — И вы, французы, должны будете, наконец, признать мое утверждение, что и хлор, подобно йоду, — простое тело, образующее соляную кислоту при соединении с водородом.
Действительно, открытием йода старый спор о хлоре был решен окончательно: Гей-Люссак признал, что в вопросе о хлоре Дэви был прав.
Французские ученые устроили торжественный обед в честь Лондонского королевского общества, и Дэви, разумеется, был героем этого обеда…
— Хотите видеть Наполеона? — сказал он Фарадею утром 18 декабря, просматривая поданную газету.
— Очень хочу, — отвечал молодой человек.
— Ну, так отправляйтесь к двенадцати часам к саду Тюильри. Наполеон сегодня посетит сенат. Будет торжественная церемония.
Погода была прескверная. Не то дождь, не то снег сыпался с неба. Тем не менее толпа зевак собралась смотреть на парад, и Майкл Фарадей в двенадцать часов едва мог найти место на ступеньках террасы Тюильрийского дворца.
Когда звуки трубы возвестили о приближении процессии, показался отряд императорской гвардии, а за ним экипаж самого императора. Наполеон сидел один в углу роскошной коляски, закутавшись в горностаевую мантию. Большой плюмаж из перьев, намокший от дождя, спускался с бархатной шляпы и заслонял лицо императора.
Майкл возвращался из Тюильри довольный. Он радовался, как дитя, мысли о том, что по возвращении домой сможет сказать своим друзьям! «Я своими глазами видел Наполеона».
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
лорентийская Академия дель Чименто пользовалась некогда громкой славой в Европе. Она хранила у себя наследство великого Галилея — его рукописи и инструменты. Знаменитый ученик Галилея физик Торичелли постигал здесь законы воздушного давления и изобрел ртутный барометр. Академия опубликовала его труды в большом томе, которым она очень гордилась. Но вместе с тем сей солидный труд стал как бы надгробной плитой Академии дель Чименто. После Торичелли научная работа здесь замерла. Вот уже целое столетие великолепный музей естествознания, открытый тосканским герцогом Леопольдом, оставался собранием памятников славного прошлого академии и замечательных физических приборов.
За пять лет до путешествия Дэви Флоренцию посетил Гей-Люссак. Он спросил директора музея Фаброччи:
— Как велико у вас наклонение[9] магнитной стрелки?
— Не могу вам сказать, — отвечал директор. — У нас есть нужные инструменты в физическом кабинете великого герцога, но они не употребляются, потому как мы опасаемся испортить их лак и полировку.
Этим простодушным ответом ученый муж прославился на всю Европу. Дэви слышал про этот случай в Париже и, улыбаясь привычной иронической улыбкой, рассказал о нем Фарадею, когда они в сияющий день 21 марта 1814 года шли пешком по прекрасной Флоренции, направляясь в музей Академии дель Чименто.
Перед именем Дэви широко открывались дзери всех научных учреждений Европы. Знаменитого английского ученого встретил сам президент академии. Сначала он повел гостей в библиотеку, а потом — в огромный благоухающий сад.
— Вы увидите здесь представителей почти всей тосканской флоры, — величественно сказал президент. — Сейчас цветут померанцы, каштаны и миндаль.
Белые цветы померанца и маленькие деревца миндаля, одетые розовым цветом, были очень красивы. Дэви похвалил сад и попросил провести его в музей. Здесь гостей сразу повели к самым знаменитым экспонатам.
— Вот телескоп Галилея, с помощью которого он открыл спутников Юпитера, — сказал директор музея.
Дэви взглянул на телескоп рассеянно, а Фарадей долго рассматривал эту бесхитростную трубу из дерева и бумаги, всего с двумя выпуклыми стеклами, по одному с каждого конца.
«Галилей сделал телескоп собственными руками, — думал он. — Вот Пример того, как настоящий ученый не должен бояться черного труда».
Тем временем Дэви внимательно разглядывал большой зажигательный прибор. Он состоял из двух двояковыпуклых линз в общей оправе. Одно стекло было удивительно велико — с тарелку величиной, другое поменьше — размером с маленькое блюдце.
Когда Фарадей подошел к Дэви, тот сказал ему по-английски:
— Это, насколько я знаю, самое сильное зажигательное стекло в мире. Его-то я и хочу использовать.
Пока Дэви беседовал с президентом академии и директором музея, Майкл осмотрел множество разнообразных электрических машин и лейденских банок[10]. Не меньше заинтересовала его богатая коллекция магнитов разной величины и формы.
Дэви откланялся, получив разрешение работать в физическом кабинете и химической лаборатории — когда и сколько он пожелает.
На обратном пути Фарадей сказал:
— Я нигде еще не видел такого богатства собрания электрических приборов.
— Да, — отозвался Дэви, — от такого кабинета не отказался бы и наш институт. А работать здесь некому. Ну, я немножко стряхну архивную пыль с этих приборов!
Два следующих дня сэр Гемфри провел почти целиком в химической лаборатории Академии дель Чименто, предоставив леди Джен одной осматривать знаменитые флорентийские фрески. Дэви все еще продолжал разнообразные исследования свойств йода. Фарадей усердно ему помогал.
На третий день сэр Гемфри попросил своего ассистента заняться подготовкой к новому опыту. Он сказал:
— Я хочу поставить под большое зажигательное стекло, которое вы видели в музее, алмаз, опущенный в кислород. Этот опыт будет иметь большое значение. Ньютон предполагал, что алмаз — горючее тело. Только здесь, во Флоренции, это было испытано на деле. Сто двадцать лет назад два члена академии, как говорят, с помощью этого самого зажигательного стекла направили солнечные лучи на алмаз в присутствии герцога Леопольда, и алмаз будто бы сгорел без остатка. Но этот опыт не был обставлен научно и нигде не описан. Он нуждается в проверке и дополнении. Ведь до сих пор только еще предположительно установлено, что алмаз — это просто углерод. Итак, приступим к делу.
9
Если подвесить магнитную стрелку так, чтобы она могла вращаться не только слева направо, но и сверху вниз, то северный конец ее в нашем северном полушарии наклоняется вниз, в разных местах Земли на разный угол. Величина этого угла называется магнитным наклонением.
10
Лейденская банка впервые изобретена в 1775 году голландским физиком Мушенброком в городе Лейдене, откуда ее название. Это прибор, который заряжается электричеством от электрической машины и способен накоплять и сохранять в себе (конденсировать) электрический заряд, пока не будет разряжен.