Результаты первого вылета следующие: две «собачки» и спасённое русское гражданское судно, случайно попавшаяся канонерская лодка и четыре транспортных и грузовых судна, отправленных на дно. Кстати, на двух из них перевозили армейские подразделения. Ещё три судна выбросились на берег, но я их всё равно раздолбал, расстреливая из пушек и пулемётов и вызывая на борту пожары. Они хорошо так горели, когда я возвращался на свой островок. Жаль, но почти десять судов смогли уйти: боезапас я полностью исчерпал.
После благополучного приземления самолёты были выстроены в ряд и моторы заглушены. Я покинул кабину своей машины, големы тоже выбрались наружу. Я достал топливозаправщик и штабель бомб и патронов к бортовому вооружению самолётов, и началась заправка и зарядка. Ну и бомбы подвешивали, на этот раз фугасные SC-500, хочу увидеть результаты их работы.
На подготовку к следующему вылету ушло чуть больше часа. Больше всего времени заняла не перезарядка пулемётов, как ожидалось, а заправка. К слову, у трёх «лаптёжников» стояли 37-миллиметровые курсовые пушки, а у трёх других – 20-миллиметровые. Три голема быстро справлялись с перезарядкой патронных и снарядных лент, а после они же занялись бомбами. В общем, когда была закончена перезарядка, у каждого самолёта под фюзеляжем висели фугасные пятисотки, а под крыльями – мелкие 50-килограммовые осколочные бомбы.
Мы снова начали взлёт парами, направляясь к транспортным маршрутам из Японии в Корею, надеясь повстречать там ещё немало японских транспортных или боевых судов и кораблей. Уже через двадцать минут, приметив три дыма на горизонте, я направил в их сторону строй своих самолётов. Это оказались три парохода, из них два под японскими флагами, а один – под английским. Что интересно, шли они вместе, из Японии, и загружены были под грузовую марку, у всех трёх судов ящики с имуществом даже на палубе штабелями складированы.
Сортировать их я не стал, спуститься проверить возможности не было, но и так ясно, что англичанин был нанят для грузового фрахта. Идут вместе – значит вместе и на дно пойдут.
Свалившись на крыло, с переворотом, строй моих самолётов начал падать на передового японца. Первым падал я, вроде всё точно рассчитал; причём не пользовался помощью големов, сам наводил и едва успел на четырёх сотнях метров, нажав на сброс фугасной бомбы и мелочи, начать выводить самолёт из пике. Промахнулся – фугас разорвался от удара об воду у левого борта судна. Но три мелких осколочных бомбы разорвались на палубе, а четвёртая ушла в воду у самого борта. Однако и близкого разрыва хватило: судно содрогнулось, получив гидроудар в борт, заклёпки как срезало, листы начали расходиться. Да и осколочные бомбы наделали бед – начался пожар. Судно было обречено: следовавший за мной «юнкерс» сбросил свою бомбу точно на корму, и от взрыва её аж оторвало.
Остальные четыре самолёта бомбы не сбрасывали; закончив выходить из пике, они начали перестраиваться. Свою машину и голема, который следовал за мной, я перегнал в конец колонны, выведя четыре других «лаптёжника» вперёд. Набрав высоту, мы начали с рёвом пикировать на второго японца. Англичанина я оставил напоследок. Что удивительно, тот не обеспокоился: спокойно дымя, не прибавляя скорости, двигался тем же маршрутом. Его палубы были полны матросами и пассажирами, которые явно с живым интересом наблюдали за происходящим.
На этот раз я управлял големом дистанционно, накапливая опыт, и то, что я сидел в другом самолёте, мне не мешало. Взор я не использовал, опять же в целях накопления опыта. На этот раз прямое попадание, бомба попала прямо в крышку грузового люка.
Оказалось, японец вёз снаряды. Мой самолёт словно получил мощный пинок, от взрыва нас раскидало, хорошо ещё, что никто не вылетел за пределы управления. Собираясь снова в группу, мы начали набирать высоту. У трёх моих самолётов полный боеприпас, а три уже были пусты (не считая пушек), они и шли замыкающими, и я в том числе.
Вот, перевернувшись, первый «юнкерс» обрушился вниз. Похоже, англичане только сейчас сообразили, что они – следующая цель и что нападающим плевать, что за флаг болтается у них на флагштоке. Многие начали прыгать за борт, но было поздно: прямое попадание в борт, часть левого борта испарилась, и вода хлынула внутрь. Судну остались считаные минуты.