Выбрать главу

-….не смей говорить это. Не смей говорить… - шептала бабушка судорожно и сбивчиво, едва слышно для моего уха, когда я приблизилась еще на пару шагов, пытаясь выглянуть в окно, чтобы увидеть обладателя этого странного и жуткого голоса.

Но у меня ничего не вышло, когда голос снова хмыкнул:

- Ты ведь знаешь мои правила: жизнь за жизнь, смерть за смерть. Я вернул твою дочь в этот мир. Они отдали мне другую жизнь.

- НЕ СМЕЙ ЭТОГО ГОВОРИТЬ! – закричала бабушка, до смерти перепугав меня и неожиданно падая на колени, но продолжая упираться ладонями в дверь, принявшись чуть биться лбом о доски, которые стали белыми от сковывающего их инея, - Она не могла так поступить! Моя дочь не могла так поступить!!

-…она – дитя греха и это не его ребенок.

В этот раз голос прозвучал мягко и словно пытаясь приласкать каждой звучащей буквой, которая была будто лед, облаченный в самый изысканный шелк.

- …как она могла? – причитала бабушка, беспомощно раскачиваясь из стороны в сторону и глотая горькие слезы, когда я чувствовала, что плачу вслед за ней совершенно ничего не понимая своим разумом, но не силах подойти к ней и просто обнять…боясь выдать себя этому голосу.

- Твоя дочь выбрала другую любовь и иную жизнь, отказавшись от прошлого.

И снова он был словно песня рая, убаюкивая и завораживая, даже меня, будучи малым еще несмышленым ребенком.

Но бабушка не поддавалась на журчание слов, неожиданно ударив с силой по двери и проговорив резко и с таким душевным жаром, что казалось, будто сероватый иней, что разрастался на двери, подобно хвори, растает под ее ладонями и от слов, в которых была вся ее сила:

- Будь они прокляты!! Будь они оба прокляты!!

Смех за дверью пробирал до костей своим низким раскатистым звучанием, но вместе с тем завораживал вибрациями, от которых словно даже заледеневшая дверь задрожала, когда мужчина проурчал:

- Осторожнее со словами, женщина. Остороооооожнее.

Впервые за все то время, что я наблюдала испуганно и растерянно за бабушкой, она опустила свои ладони, убрав их от двери, что стала теперь совершенно белой, сжав с силой свои кулаки и буквально прошипев:

- Будь они оба прокляты!

Мужчина снова хмыкнул, и было слышно на удивление отчетливо, как он втянул в себя воздух глубоко и медленно, выдохнув его так же медленно, и заканчивая отрывистым смешком:

- Да будет так.

- Забери их обоих и уходи! В этом доме нет никого для тебя больше!

- Сделаю, как ты хочешь, но она мояяяяяяяя….

Это был странный завораживающий звук, похожий на шипение и урчание огромного зверя одновременно, когда бабушка ловко и проворно подскочила с колен снова, с силой ударив по двери и снова положив свои раскрытые ладони на нее, поверх намерзшего льда, который стал толстой коркой, уже мало напоминая просто иней, что можно растопить теплом собственной руки.

- Уходи прочь! Изыди!! - прикрикнула бабушка надрывно, на что мужчина за дверью рассмеялся, снова вздыхая так, словно устал от бессмысленных речей, проговорив со странной интонацией, в которой опять стелился шелк, - Не думай, что сможешь спрятаться от меня, женщина. А теперь иди, обогрей и успокой мою драгоценность. Девочка совсем околела и испугана.

Лишь когда бабушка обернулась ко мне поспешно и скованно, громко ахнув, я поняла, что мужчина говорил обо мне.

Никто и никогда не называл меня так.

Своей драгоценностью.

Все, что я смогла увидеть, это лишь большую тень, которая проскользнула мимо окна, затмевая собой свет луны и унося лед и холод, отчего дверь снова стала деревянной, и серый иней на полу растаял за пару секунд, в которые бабушка бежала ко мне, чтобы прижать к себе крепко-крепко.

Так крепко, что я слышала, как колотиться ее сердце.

Бабушка ничего не говорила, только поспешно уложила меня в кровать рядом с собой, обнимая и молча.

Я же не могла уснуть, ощущая, что произошло что-то страшное, но пока не понимая совершенно ничего, и боясь спросить, кто был этот человек и о чем он говорил.

Больше бабушка никогда не возвращалась к этой ночи.

Никогда не вспоминала ее…только не спала долгими черными ночами, когда за окнами трещал мороз лютый, а с наступлением темноты заводила в дом, не давая возможности еще поиграть с друзьями в наши снежные игры.

Я была всего лишь ребенком и скоро забыла о том, что случилось, не замечая больше ничего подозрительного и не пытаясь узнать про того, кто же стоял за дверью.