— Жизнь или смерть? — спросил аркофлагеллант.
Между мучительными рыданиями крановщик прокричал. — Жизнь!
Расселас Х-42 подался вперёд, глаза убийцы и пульсирующая Шестерёнка Механикус омывали лицо человека кроваво-красным светом.
— Он говорит не с тобой, — произнёс Авреем. — Он спрашивает у меня, должен ли убить тебя.
— Нет, пожалуйста! — завопил человек, отчаянно пытаясь не дёргаться, чтобы не расширить рану в плече. — Не убивайте меня!
Остальная бригада «Вульфси» отступила от аркофлагелланта, напуганная его невероятной скоростью и силой. Вдоль его руки показались химические шунты, подкожные адреналиновые стимуляторы приготовились перевести биомеханического убийцу в боевой режим. Любой, кому не повезло оказаться на пути неистового аркофлагелланта, почти наверняка умрёт, а слухи о том, как Расселас Х-42 вырезал эльдар распространились по нижним палубам подобно вирусу.
Агрессия команды «Вульфси» испарилась, как вода над огнём. Они побросали импровизированное оружие и отступили с поднятыми руками.
— Отпусти его, Х-42, — велел Авреем. — Он больше не будет создавать проблем, не так ли?
Мужчина покачал головой, прикусив губу, сдерживая крик.
Цепы-когти аркофлагелланта вернулись в перчатки, и человек упал на палубу, взвыв от боли. Сжимая раненое плечо, бригадир «Вульфси» направился за собратьями-крановщиками, испуганно оглядываясь на аркофлагелланта, словно ожидая, что тот атакует, как только он повернётся к нему спиной.
Расселас Х-42 проигнорировал его и накинул капюшон.
Хоук ликующе закричал, согнувшись от веселья.
— Вы видели его лицо? — сумел произнести он, давясь от смеха. — Шары Тора, уверен, что он собирался нагадить себе в штаны!
Аркофлагеллант встал за плечом Авреема, запах химически стимулированной физиологии превратился в сильную терпкую вонь. К этому времени уже собралась толпа, чтобы понаблюдать за стычкой, но люди отступили под взглядом аркофлагелланта, мёртвые глаза которого следили за ними, как за скотом на бойне.
Авреем, видел, что, сколько лиц вытянулось в страхе, столько же и засветилось обожанием.
— Мы должны вернуть Х-42 в дормис-палату, где я снова попробую активировать его успокоительный шлем, — сказал Тота Мю-32. — Я не могу позволить ему оставаться с вами. Тот крепостной выжил чудом.
— Его рана не слишком серьёзна и он больше не станет беспокоить нас, — сказал Койн.
— Ты неправильно понял, — возразил Тота Мю-32. — Надсмотрщик «Вульфси» услышит об этом. Как и высокопоставленные магосы, сомневаюсь, что им понравится, что простой крепостной с нижних палуб владеет аркофлагеллантом. А когда они узнают, что я сделал для вас аугметическую руку, нас обоих ждут неприятности.
— Что, по-вашему, они сделают? — спросил Авреем.
— Они придут забрать Х-42. И вашу руку.
— Хотел бы посмотреть, как они попробуют, — сказал Хоук, подняв руку и собираясь дружески хлопнуть аркофлагелланта по плечу. Он убрал её, когда Расселас Х-42 повернул голову и обнажил острые металлические зубы.
— Да, — с мрачным удовольствием сказал Авреем. — Пусть попробуют.
— Открывай, — произнёс Робаут, и Павелька отключила системы безопасности, которые сохраняли воздух внутри герметичного грузового отсека. Окружавшие ромбовидную рампу высадки лампы начали вспыхивать вращающимися жёлтыми сигналами. Над палубой разнёсся вой сирены, предупреждая о разгерметизации на случай, если они оказались неожиданно ослеплены. Ванты задрожали из-за внезапного исчезновения воздуха, и у Робаута зашумело в ушах от выравнивания давления с внешним миром.
Даже несмотря на термоэлементы, вплетённые в ткань скафандра, он ощутил острый холод мира снаружи. Жёлтый свет сменился на красный, хотя недвусмысленный смысл предупреждения оказался бы бесполезен для любого, кто не покинул грузовой отсек, потому что они были бы уже мертвы из-за отсутствия атмосферного давления.
По обеим сторонам посадочной рампы заскрипели поршни метровой толщины, выдвигая тяжёлую металлическую плиту наружу, создав зубчатый скат на поверхность планеты. Робаут потрясённо заморгал от ослепительной яркости отражённого ото льда солнечного света, пока поляризационные фильтры не затемнили шлем.
— Давайте посмотрим, на что похожа планета за пределами галактики, — произнёс Робаут, выезжая из шаттла в город железа и шума, арочных молний и гор кованого железа, которые выглядели слишком большими, чтобы надеяться сдвинуться с места.
Космопорт-мегаполис.
Вот что стало первым впечатлением Робаута после высадки из шаттла «Ренарда». Грав-сани грациозно скользили над шестиугольными плитами сотовидных пластин, типичных для любой посадочной площадки Империума, и резко затормозили, когда он снизил мощность двигателя.