Тут и там на обочине попадались лоскуты тряпья и ржавый металлолом доспехов — останки бродивших по этим тропам наемников и авантюристов. В легендах говорилось, что порой, заблудившись и изголодавшись, они обретали новые жизни в обличии каннибалов.
Мордекол смотрел на большой узел, валявшийся примерно посреди тракта, а Шиндт тем временем просунул ладонь меж костей тюрьмы. Стремительный, словно змея, он схватился за рукоять меча и выдернул его из ножен. Костяные прутья гигантской клетки завибрировали, будто возмущенные этим резким движением. Одним плавным жестом Шиндт бросил меч Люпио Блазе и снова по-прежнему сложил руки и скорчился. С похвальным проворством тилийский рыцарь поймал меч и вонзил в ближайший труп так, что в тени от его колена торчала лишь рукоять.
Движение привлекло того варгейста, которого потрепал орел эльфийской принцессы, и он спикировал вниз, пролетел вдоль лесной дороги и уселся сверху тюрьмы. Громадная тварь скребла когтями, на красной костяной маске свирепо горели глаза-бусины. Кровавая слюна капала на узников, только никто из них не был так безрассуден, чтобы поднять голову и встретиться взглядом с жутким существом. В конце концов варгейст унесся прочь, пронзительно клекоча что-то крылатому дьяволу, который висел вверх ногами на дереве впереди.
— Удачно так схватил, — слегка дрожащим голосом похвалил Мордекол.
— Ловкие пальцы, — отвечал Шиндт.
РУИНЫ МУДРЕЦА, ГОЛОДНЫЙ ЛЕС
Вьющаяся по лесу дорога стала шире и вывела их на просторную поляну, окруженную дубами. Под тусклым зеленым светом Моррслиб древние деревья отбрасывали причудливые тени, надломленные ветви чуть покачивались. Мордекол вытянул шею, чтобы разглядеть, что же там, впереди, за громадным Ольфом, и увидел в отдалении на вершине невысокого холма какие-то руины.
— Клинок Морра! — еле слышно пробормотал он. — Прибыли.
Ехавший во главе процессии Маннфред фон Карштайн издал ликующий клич, сорвал с головы Корону и приторочил к луке седла. Конь-скелет помчался галопом, стук копыт неестественно громко прозвучал в приевшейся тиши лесов.
Расположенная впереди башня оказалась многоярусным нагромождением полуразрушенных стен и осыпавшихся минаретов. По ее замшелому камню ползли черные пульсирующие усики, которые не имели ничего общего с природной растительностью. Вдоль стен выстроились облаченные на манер жрецов каменные скелеты, сжимавшие в каждой руке розу и стилизованную косу. Когда закованные в латы зомби подтащили клеть поближе, Мордекол смог разглядеть останки трупа, свисавшего с верхних этажей разрушенной башни. Шею его туго обхватила толстая петля из разорванного бархата.
Со звучным цокотом копыт вампир добрался до башни, спешился и исчез среди руин. Когда фон Карштайн загромыхал по каменным ступеням вниз по лестнице, целая туча встревоженных летучих мышей оторвалась от болтавшегося на высоте мертвеца, и стало видно, что покойный был некогда облачен в черную жреческую рясу. Вместо лица у трупа белела голая кость, однако в глазницы глубоко вставили монеты — жертвоприношение в надежде на должную загробную жизнь.
— Галакрист, — простонал Мордекол. — Значит, это правда. Фолиант был похоронен здесь.
— По крайней мере один из них, — насмешливо проговорила бретоннка. — Сдается мне, ему нужно еще три.
— Откуда же тебе столько известно обо всем этом, моя госпожа? — нахмурившись, спросил Ольф.
— Ты путаешь госпожу и ее посланницу, — заметила бретоннка. Глаза ее из-под капюшона светились насмешливым презрением. — И даже в таком случае не спрашивал бы лишнего.
— Шиндт, смотри, — тихонько воскликнул Блазе. — Шлем.
Среди разбросанных по поляне обломков лежал скелет и, в самом деле, рядом с ним — помятый бронзовый шлем. Тюрьма катилась дальше, и Мордекол понял, что они проедут совсем близко.
Шиндт подался вперед, прижавшись плечом к костяным прутьям. Когда шлем оказался на расстоянии вытянутой руки, он выпростал бледную конечность, чтобы его схватить.
Зазубренные костяные перекладины с треском сомкнулись и отсекли ловкачу руку, фонтаном хлынула кровь.
В тюрьме воцарился сумасшедший дом. Шиндт оглушительно завопил и попытался зажать обрубок, из которого прямо на колени Ольфу хлестала кровь. Огромный приверженец Ульрика с ревом поднялся на ноги, стряхнув с себя уже открытые кандалы, и ринулся вперед — просунуть плечо в брешь между прутьями. Бурый вскочил, чтобы вклиниться в образовавшийся проем, и попытался раздвинуть его как можно шире. Блазе выхватил подобранный меч из трупных ножен, бормоча молитвы Мирмидии и пытаясь избавиться от оков.