Тюремщики-варгейсты пронзительно заверещали, завертели своими странными нескладными головами. Хлопнули крылья, поднимая тварей в воздух, из-под полога леса вприпрыжку выскочила стая упырей-трупоедов. Поляну залил красноватый свет: это низкие грозовые тучи сгустились в кружащий вихрь вокруг реликвария с Рукой Нагаша. Спуская паланкин к пленникам, призрачные стражи Машины Смерти издавали душераздирающие вопли. Мордекол ощущал, как по мере приближения мерзкой реликвии кожа у него будто натягивалась и волосы вставали дыбом.
— Вылезайте отсюда! — крикнул Ольф, его широкая физиономия сделалась густо-красной от стараний удержать прутья клети врозь.
У него над головой по зазубренным костяным перекладинам потекла кровь с ног друида, и Бурый тихо застонал, сражаясь с нечестивой силой магии клети. Мордекол рванул вперед, но он ослабел от голода, к тому же кандалы по-прежнему сковывали его движения. Варгейсты уже оказались почти что над ними, вурдалаки с разинутыми ртами и протянутыми руками подбежали совсем близко.
— Зигмар Унбероген! — воскликнул лежавший среди трупов старый жрец-зигмарит.
Он встал во весь рост сбоку от Элспет и обрушил свой железный панцирь на уже поврежденные оковы Блазе. От удара звенья цепи разлетелись во все стороны. Сердце Мордекола возликовало, когда он понял, что воин-жрец был самим Фолькмаром Мрачным, Верховным Теогонистом и главой культа Зигмара. Но, вместо того чтобы попытаться покончить с собравшейся вокруг нежитью, старый жрец обнажил зубы в первобытном рыке и принялся крушить видавшим виды панцирем головы одного тянувшего руки вурдалака за другим.
Спускавшийся вниз с жутким визгом безликий варгейст попытался нанести когтями удар по Блазе. Но схватил только воздух, ибо тилиец пригнулся и внезапно нырнул головой вперед в проем меж прутьями темницы. Рыцарь удачно приземлился, кувыркнувшись в сторону и быстро вскочив на ноги, чтобы пырнуть острием краденого меча напрыгнувшего на него вурдалака. Широким взмахом руки он стряхнул трупоподобное создание с оружия прямо под нос пикировавшему варгейсту. Удар сшиб монстра с небес шквалом кожистой плоти.
— Шиндт! Помоги! — вскрикнул Мордекол, призывая жреца-ранальдита взмахами оков.
Цепкие руки сквозь прутья тянулись схватить за рясу жреца Морра, чтобы подтащить к решетке. Представив, как мерзкие нечистые зубы впиваются в него сзади, юный жрец испытал прилив истинного ужаса. Фолькмар был слишком далеко, чтобы вступиться за него, словно одержимый, он бушевал, топал и кричал в другом конце клети.
Внезапно возникла Элспет и стиснула горло мерзкого каннибала цепью собственных наручников, затянула туго-претуго. Полулежа-полустоя на коленках, матрона уперлась ногой в голову твари. Надавив бедром, она с громким хрустом сломала ей позвоночник.
Шиндт на четвереньках пробирался к Мордеколу, и, если его изувеченная рука ударялась обо что-то или же просто чего-то касалась, с его губ срывался жалобный стон. Когда ловкач неуклюже ковырял кончиком пера в кандалах жреца смерти, из его глаз хлынули слезы. Стараясь по возможности не шевелить руками, Мордекол раздавал пинки самым наглым упырям, грозившим свести труд Шиндта на нет.
Тем временем Фолькмар пытался держать на расстоянии безликого варгейста, в качестве щита прикрываясь разбитым доспехом, но действовал он слишком медленно, ибо был очень плох. Крылатый дьявол ударил его с такой мощью, что он отлетел к прутьям и, сильно стукнувшись о них, упал рядом с Ольфом.
Но даже в этом полубессознательном состоянии у старого воина-жреца хватило сил откатиться влево, вывалиться из клети через проем между ребер и скрючиться на почерневшей траве. Крылатое чудище просунуло меж прутьев остромордую голову и попыталось цапнуть Элспет, которая силилась отползти прочь.
Когда кандалы Мордекола со щелчком открылись, Шиндт даже вскрикнул от облегчения. Юный жрец подхватил тяжелые цепи и, махнув ими в сторону, огрел по изувеченной морде ближайшего варгейста. Тот взвизгнул и отлетел прочь, черным силуэтом с крыльями как у летучей мыши вырисовываясь на фоне красного свечения нисходящего реликвария.
Мордекол краем глаза заметил смертоносный паланкин, зависший над верхушками деревьев. Шиндт прямо перед ним стонал, съежившись. Как ни странно, кровь, толчками лившаяся из его культи, вдруг стала взлетать вверх к жуткому сооружению из железных костей, и с дюжину кровавых ручейков заструились туда же. Тонкие багровые струйки отовсюду с поляны устремились к омерзительному предмету, который опускался среди своей призрачной свиты.