Именно в кровь проникает bacillum gematofilis при заражении вампиризмом, там вредная бактерия размножается, из крови извлекает питательные вещества. Впоследствии, организовавшись в колонию, нехороший прокариот продолжает требовать привычной пищи, и смертельно опасная колония микроорганизмов, движимая неумолимым инстинктом, покидает домовину и ползёт на охоту.
Овладев жертвой, вурдалак прокусывает сонную артерию (единственные кости, подвергшиеся у вампира модификации, это зубы) и, захлёбываясь, торопливо глотает тёплую кровь. Усваивается кровь всем вурдалачьим нутром, после чего питательные вещества разносятся лимфой к самым отдалённым органам. Усваивать кровь внешней поверхностью тела вампир не может, поскольку снаружи он покрыт воскообразным налётом, предохраняющим псевдоплоть от действия воздуха. Как правило, погибший полностью обескровливается, не способен пережить инкубационный период и потому вампиром не становится. Лишь иногда, утолив первый голод, вампир способен отпустить жертву, не высосав всю кровь до последней капли. Обычно это происходит, если у вампира просыпаются артефактные остатки памяти и он узнаёт пойманного человека: друга, сына, любимую… Именно так появляются упырские династии и вурдалачьи семейства, терроризирующие округу. Нечто подобное блестяще изобразил малоизвестный французский писатель А. К. Толстой в повести «La famille du vourdalak».
Микробиологический комплекс сохраняет внешний вид человека и не разрастается бесконтрольно, однако с течением времени пища, несколько отличная от той, на которой вампир сформировался, оказывает негативное воздействие. Облик вампира начинает меняться, в нём проступают черты всех людей, когда-либо погубленных чудовищем. Личность вампира окончательно деградирует, а вместе с тем начинает распадаться и безупречное прежде тело. По округе бродит разлагающийся шизофреник, не слишком хорошо понимающий, что с ним творится, но от этого ничуть не менее опасный. Счастливы люди, что им дано видеть личину вампира лишь после того, как он прекратил функционировать: не многие смогли бы выдержать мёртвый взгляд и страшную мимику, за которой проглядывают лица десятков трагически погибших друзей.
С приближением старости вампир вступают в репродуктивную фазу некросуществования. Теперь не только родственник или добрый знакомый имеет шансы вырваться живым. Падает аппетит, наваливается апатия, вампир, отхлебнув крови и заразив человека, уползает в свою нору. Частенько подобные действия приводят к гибели кровопийцы, но своё дело он уже сделал, передав контагий по наследству. Случается, что упырь вторично умирает своей смертью, просто в одну прекрасную ночь он не может выбраться из-под могильной плиты, а в скором времени расплывается гнилостной лужей. Земля вокруг пропитывается заразой и ещё долгое время остаётся опасной. Кладбищенские воры редко болеют столбняком, куда чаще их подстерегает вампиризм. Впрочем, заражение наступает исключительно при непосредственном контакте земли с открытой ранкой, недаром же кладбищенские землекопы работают только в перчатках.
На первый взгляд кажется, что мы достигли цели — уяснили природу вампиров. Ужас, летящий на крыльях ночи, оказался большим чайным грибом, хищной кефирной закваской. Вроде бы можно быть довольным. Однако вдумчивый наблюдатель заметит: «Неужто вся профессионально сделанная кампания лжи и дезинформации была спровоцирована и проведена чайными грибами? Как упыри могут из глубины могил дирижировать общественным мнением? Не по разуму задача!»
И впрямь умственно неполноценный vampir vulgaris при всём желании не мог бы уберечь себя. Современные методы дезинфекции далеко ушли от стародавнего перемывания костей, и у вампира не было бы ни одного шанса на посмертную жизнь, если бы за его спиной не стоял строгий, но рачительный хозяин. И, как ни странно, тоже вампир… Теперь займёмся этим последним.
Вспомним, что дезинформация о вампирах распадается на два разнящихся потока: иронично-скептический и мистически-бытовой. Первый, как выяснилось, высмеивает вполне реальное явление, уникальную форму существования анаэробных микроорганизмов. Вполне логично предположить, что за разговорами об энергетических вампирах также скрывается некая неприятная правда.