Они стояли на широком и голом каменистом уступе, отходившем от крутого склона к еще более крутой, почти вертикальной скале у них за спиной. На несколько мгновений трое альвов — послушник и два его наставника — замерли в немом восторге. За ними высилась скала, внизу терялся безлесный склон. Путники с упоением созерцали роскошный вид. Редкие чахлые ели и сосны, а также безжалостно исковерканные карликовые березы постепенно уступали место голой скале. Внизу густой темный лес словно зеленым покрывалом укутал склон и холмы на обширной равнине — ее ограничивали со всех сторон перекаты предгорий, за которыми вновь начинали вздыматься далекие горы. В пустом пространстве между горными цепями в потоках восходящего из долины теплого воздуха лениво парили хищные птицы — если прислушаться, можно было различить их хриплые крики.
Вид был восхитителен. Он одновременно переполнял Ферендира благоговейным восторгом и дарил уверенность. Парящие птицы, струи душистого воздуха с равнины, смешанные с ледяными порывами горного ветра, золотистые солнечные лучи над землями царства Хиш… Где-то далеко на востоке, за каменистой грядой, лежал их родной храм, уютно устроившийся в прекрасной тенистой лощине среди скал, под водяной взвесью водопадов. Ферендир, Дезриэль и Сераф вышли оттуда всего несколько часов назад, но теперь казалось, что это было очень давно.
Глядя на развернувшуюся перед ним картину, Дезриэль с довольным видом улыбнулся и пробормотал:
— Чудесно!
— Восхитительно! — согласился с ним Ферендир.
— Ничего особенного, — буркнул Сераф. — Все как обычно… Пошли, скоро начнет темнеть.
Он повернулся спиной к кромке уступа и уверенно зашагал по плоскому, пологому каменному спуску к скале. Еще выйдя из леса, Ферендир смог наконец разглядеть то место, к которому они стремились, — вертикальную узкую трещину в сером склоне горы. Разлом был почти не заметен в игре света и тени на поверхности скалы. Подумать только, где-то здесь, глубоко в недрах горы, будет решаться судьба юноши!
Ферендир взглянул на Дезриэля. Наставник только развел руками, словно говоря: «Вперед, послушник!»
Ферендир пошел за невозмутимым Серафом вверх по зеленой лужайке навстречу манящему мраку разлома.
Казалось, что в расщелину с трудом можно было пролезть, но она почти сразу же стала расширяться. Скоро она стала достаточно широкой, чтобы в ней могли проехать плечом к плечу трое Всадников Рассвета, однако была усеяна валунами и щебнем в местах старых вымоин и оползней. По дну разлома бежал мелкий извилистый ручеек — где-то скакал по маленьким камушкам, а где-то захудалой струйкой еле сочился из-под больших валунов. Высоко с обеих сторон поднимались стены разлома. Сначала они расходились, а потом самым зловещим образом снова смыкались, словно грозя обрушиться вниз. Сюда проникало мало света, потому что разлом был очень узким и неровным. Воздух оказался неподвижным и холодным, кругом царила мертвая тишина. Еще хуже было то, что проход сильно извивался. Через несколько шагов впереди уже ничего не было видно, и место их назначения в этом страшном ущелье было скрыто от глаз.
Ферендир заставил себя не шевелиться и принялся молча оценивать место, в котором оказался. Горы щебня и отсутствие растительности говорили о том, что ущелье возникло сравнительно недавно, но слои отложений на стенах свидетельствовали о сотне тысяч геологических эпох.
Сераф шагал впереди по россыпи щебня вдоль валунов, которые помешали бы идти вперед менее ловкому и проворному путнику. Он выбирал самый короткий путь по дну ущелья. Кое-где между скалами встречались впадины, в которых ручеек на несколько метров превращался в уверенный поток, но потом каменистое дно мельчало, и он снова становился едва заметной струйкой.
Время от времени в узкое ущелье проникали сильные порывы ветра. Ферендир отчетливо слышал в них голос горы. Между отвесными стенками ледяной дикий ветер звучал по-особенному: то стонал, то сокрушенно вздыхал. Странная это была дорога, медленно, но верно она уводила альвов в недра горы по узкой щели. О том, куда именно она должна была их привести, Ферендир не стал спрашивать.