– Нет. Ну это же надо, в своем доме. Темную королеву, — тихо хихикнув, закончила мысль, — чуть не украли голубушку.
Разбитое зеркало, подаренное гномами, было страшным оружием, неизвестным мне.
На следующее утро необыкновенная тишина странно отозвалась в моих ушах. Привычный фон оркского наречия, прерываемый рыганьем и сопением, неожиданно исчез.
"Готовы к битве — решила я. — Надо сказать им, что-то воодушевляющее."
Площадь была пуста, ну почти пуста. Несколько брошенных котелков и колья от разобранных в спешке палаток. Огромные кострища еще дымили, последними остатками углей.
– Где моё войско. — Я ворвалась в тронный зал.
Как всегда, назгулы вытолкнули вперед, Чаки. Он заикаясь пояснил, что идти за мной в первый подземный мир — дураков нет. Вот напасть на людей, это другое дело, а с барлогом встречаться никто не желает. В общем, орки сбежали!
– Измена — быстро сообразила я. И так мне стало обидно. Что я за властелин, когда все мои подданные меня не слушаются.
Назгулы тоже подозрительно молчали.
– Кто пойдет со мной!? — я упрямо настаивала на подземном походе. — Никто! Ну и оставайтесь дома, трусы. Я пойду одна, и чур не примазываться к моей победе.
Гордо вскинув голову, выскочила в коридор.
Какая я грозная, прямо, отпад.
Так, тяжелые двуручные мечи отменяются. Я их просто не дотащу даже до входа в подземное царство. Туда же отправила булавы, хотя цепочки на них мне очень понравились. Топоры, алебарды, ещё какие-то клинки на ручках и прямые, и закругленные, и ребристые — тоже не нужны: ну очень грубы и неудобны. Примерив несколько шлемов и окончательно испортив прическу, отказалась и от них. Смущенно шмыгая несуществующим носом, в оружейную вполз Чаки. Он, следуя своей привычной тактике, прикинулся незаметным в самом дальнем углу. Грохоча срываемым со стен оружием, я вертела в руках маленькие дротики.
– А это для чего? — Он пожал плечами. — Но ведь должно быть что-то, что подойдет. Старинный арбалет, глухо стукнувший меня по ноге, скатился к подножью набросанной кучи железа.
– Гляди, — обрадованный Чаки подскочил — арбалет.
– Сама вижу, что арбалет. Я стрелять не умею. Или умею? Ты не помнишь? От этих крепких напитков я все забываю.
– Есть только один способ узнать это. — И уже разглядывая дырку в плаще, Чаки философски заметил. — Почти умеешь.
– Тогда, идем, — закинув на спину арбалет, я подобрала кривой ятаганчик. Он был так красиво украшен драгоценными камешками, что оставить его было свыше моих сил. И не прощаясь ни с кем, я ступила на темную лестницу войны. Она была скользкая и мокрая.
– Приеду вызову хороших сантехников. Постоянные протечки в доме меня замучили. Чаки за мной.
Мой друг обреченно потащился следом.
– Может вернемся. В столовой сегодня драконьи ребрышки и компот. — Зная мое пристрастие к компотам, дрожащий назгул слабо протестовал.
– Компот это хорошо, но первый подземный мир лучше. Ты представляешь, как удивится Валентин, когда мы придем с победой.
– Или когда наши обгорелые косточки найдут. Элфани, пожалуйста, пошли назад, — эти слова он договорил уже в полете. Сорвавшись со ступеньки, мы рухнули во мглу. Тяжело разглядеть черного назгула во тьме, поэтому я крепко держала его за рукав.
– Нам ещё долго лететь?
– Узнаем когда приземлимся.
А время шло. Все-таки что-то в этом есть, приятное. И ветерок так нежно холодит личико. И волосы не мешаются. Здорово.
Звездочка мерцающего света, приблизившись оказалась толстым люминисцирующим подземным червем. Свернувшись кольцами, он мирно спал. Утонув в его мягко склизком теле, мы приземлились.
– Славно полетали, может ещё раз.
Назгул шуток не понимал:
– Очень высоко, хозяйка, и страшно. — Это он прибавил, когда выпутавшись из гигантского червя, мы скрылись в одном из темных переходов.
Странно, но в полной темноте мы очень даже неплохо ориентировались, сбив лбом третий сталактит, сравнялись с Чаки в счете. Он три, и я три.
– Хи-хи — я нервно фыркала.
– Ой-ё, — вторил мне назгул.
Подбадривая себя подобными возгласами, мы пробирались по узкому проходу среди нагромождений камней.
– Слушай Чаки. А что весь подземный мир такой узкий?
– Я здесь впервой, давай вернемся.
На четвереньках, проползя в каменный чертог, мы перевели дух. Отвесные утесы были внушительны, и гордясь собственной неприступностью, они даже не пожелали с нами поздороваться.