— Времена меняются, — только и могла с горечью выговорить Шэрон, не рискуя сказать еще что-либо.
— Черта с два! — прошептал он и, положив руку ей на талию, привлек к себе.
Напрасно Шэрон попыталась воспротивиться нахлынувшей на нее волне возбуждения, внутри уже разгорался знакомый жар, проникающий в каждую клеточку тела, в саму кровь, заставляя дыхание учащаться.
— Вот видишь? — пробормотал он с почти беззвучным смешком, но Шэрон уже не внимала ничему — ни разуму, ни логике, ни здравому смыслу. — Мы принадлежим друг другу, хочешь ты этого или нет. И если для того чтобы удержать тебя здесь, мне придется взять на себя все заботы о Бобби, я сделаю это!
О Боже мой…
Еще не совсем понимая как, Шэрон, однако, чувствовала, что угодила в искусно поставленную ловушку, попалась на удочку! Знакомое и такое родное прежде лицо уже окаменело от желания и, более того — решимости. Движимая страхом, но боясь скорее саму себя, чем того, что он сможет сделать, Шэрон пролепетала:
— Разве ты забыл, что теперь это касается не только меня, тебя и Бобби?
Если бы Шэрон стремилась освободиться от ненавистного ей мужчины, ничего лучшего она и придумать не могла. Как будто вспомнив о чем-то важном, Марк тотчас же грубо оттолкнул ее. Выражение его лица при этом было до странности самодовольным, как будто он одержал победу в какой-то игре, которую следовало вести раунд за раундом.
— В таком случае, дорогая, ты рискуешь стать для своего избранника столь же неверной, каким, по твоему мнению, оказался я в случае с Джулией Блакстер? И еще. Если у тебя остались хоть какие-нибудь иллюзии по поводу того, что тебе удастся убежать с ним и забрать с собой Бобби, советую выбросить их из головы! Рано или поздно, но ты вернешься ко мне, Шэрон, так что привыкай к этой мысли. И в следующий раз, когда приду, я хочу видеть сына здесь! — Он ткнул пальцем куда-то в пространство комнаты. — Где он должен быть со своей матерью… во всяком случае, до поры до времени! А не с няней, на руки которой мамаша спихивает его, решив, что слишком занята, чтобы заботиться о ребенке самой!
Шэрон все-таки сдержалась, чтобы не ударить мужа. Никогда, никогда она не унизится до этого!
— Как ты смеешь? — только и сказала она; затевать скандал сейчас не стоило.
— Смею, — с угрозой произнес Марк. — Я имею право на это как твой муж и, что гораздо важнее, как отец твоего ребенка. Кстати, о правах — я тоже намерен за них бороться! И начнем с права на посещения. Сегодня я улетаю на конференцию, которая продлится, по крайней мере, до середины следующей недели. Но в пятницу, в два часа дня, приду опять. Будь здесь вместе с Бобби. Я собираюсь взять его с собой на неопределенный срок. И ты поедешь с ним!
— Нет!
От одной этой мысли Шэрон охватила паника. Разумеется, он может забрать сына, но сама она не собирается возвращаться в дом, который покинула год назад в безнадежном отчаянии.
— Даже если тебе это не нравится, дорогая, придется смириться! Если я не найду сына здесь, ты за это дорого заплатишь!
Когда Марк Уэйд ушел, Шэрон обнаружила, что не может собраться с мыслями, а энтузиазм, с которым она бывало приступала к новой работе, куда-то испарился.
Почему Марк не может оставить ее в покое?
Уйдя от мужа почти год назад, Шэрон поселилась в отеле, не желая стеснять своим присутствием только что разведшуюся и несчастную Саманту, а потом переехала в комфортабельную, не слишком дорогую квартиру. Но Марк неотступно преследовал ее, и в конце концов Шэрон уехала в Канаду. Разумеется, Марку Уэйду было наплевать на нее, ему нужен был только сын.
А она в свою очередь собиралась лишить собственного сына нормальной семейной жизни, и все из-за неверности его отца — подобно тому, как это случилось когда-то с ней и с Самантой.
Рухнув в кресло и уронив голову на руки, Шэрон попыталась отогнать от себя постыдные воспоминания о нахлынувших чувствах, когда Марк коснулся ее. Она так и не избавилась от предательского влечения! Вдобавок ко всему оно не было односторонним! С самого начала не было!
В первое время Шэрон пыталась игнорировать это обоюдное и пугающее влечение и всячески старалась не обращать внимания на чувства, вспыхнувшие в ней в момент их встречи на свадьбе Саманты и Ричарда. В конце концов он был боссом ее зятя. Трудно было не распознать в этом мужчине черты характера, делавшие Марка Уэйда лидером — преуспевающим и неимоверно богатым. Целенаправленность, уверенность в себе и неукротимая энергия сочетались в нем с холодной властностью, граничившей с жестокостью.