========== – 1 – ==========
Порождение Преисподней, надёжно скрытое поздними вечерними сумерками, никем не замеченное, стояло в стороне, уже несколько часов занимая свой наблюдательный пост. Несмотря на частые посещения этого места, демоническое создание снова как в первый раз изучало окружение и небольшое здание Господнего дома. Старая церковь стояла в пригороде Дирборна, спрятанная между деревьев в небольшой лесополосе, вдали от людских глаз. Маленькая одноэтажная постройка из дерева, выкрашенного в белый цвет, с башенной пристройкой из двух этажей, то и дело мельтешила между деревьев. Даже издалека можно было понять, что невысокая башня прямо над входом возвышалась над серыми каменными ступенями порога. Узкий козырёк с когда-то белой, а ныне выцветшей черепицей едва нависал над главными дверьми. Он был настолько маленький, что даже один человек не смог бы укрыться под ним от проливного дождя, который нескончаемым потоком воды падал с небосвода. Небо, подёрнутое почти чёрными тучами, плакало сильно и громко, выливая своё горе на деревья в этой части пригорода или на головы задержавшихся прохожих в городе, словно заранее жалело жителей Дирборна, не подозревающих о том, что за тёмное существо снова нагрянуло к ним в гости, в этот раз решив задержаться очень надолго.
Сам незваный гость в этот момент внимательнее обычного изучал нежно-голубые, почти белые, хитросплетения защитного узора вокруг деревянного здания, башня которого была увенчана потемневшим от влаги крестом. Аура, которая должна отталкивать и не пускать внутрь демонов, исходила именно от этого креста. Орнамент из различных символов, слов и букв давно умершего в этом мире языка сиял ярко и заметно, разгоняя вечернюю тьму, окружившую дом Божий. Да, люди давно растеряли знания об этом способе защиты от адской тьмы, редкие умельцы-священники могли похвастать умением наносить ангельскую защиту.
Существо лишь скептически ухмыльнулось, блеснув белизной опасно заострённого клыка, когда защитный купол усилил напор при его приближении. Возможно, этот старый оберег и мог отпугнуть низших демонов, даже демонов среднего уровня, но против Его силы этот узор был абсолютно бесполезен. Раздался грохот, а следом небо озарила яркая вспышка молнии, расколов небосвод на две части и осветив аккуратную поляну перед церковью. Ветви деревьев колыхались и жалобно плакали, скрипя под атаками злобно завывающего, словно взбесившегося ветра. На поляне было пусто, и лишь небольшой островок примятой травы указывал на то, что мгновенье назад под деревом кто-то стоял. Кто-то, привыкший отбирать жизни и поглощать души, которые мало-мальски могли его заинтересовать.
Молодой мужчина сверлил взглядом широкую щель между дверью и полом, слушая разбушевавшуюся за окном погоду. Ставни устало скрипели, а стекло дрожало при особо сильных ударах стихии, которые грозили вот-вот выбить из петель слабые крепления. Но сегодня его мало волновало, что старое окно может не выдержать под тяжёлым напором и распахнётся, впуская в скромную комнату под самым чердаком башни осенний холод. На сердце было волнительно, только пастор так и не смог найти источник этого странного и, казалось бы, беспричинного беспокойства. Волнение скребло глубоко внутри, впивалось острыми когтями в грудную клетку, словно желая выцарапать себе путь наружу, вырвавшись паникующим ураганом в этот мир.
В главном зале шумно хлопнула дверь, будто кто-то с силой открыл её, ударив о стену, и Коннор вздрогнул от неожиданности этого громкого звука. Можно было предположить, что двери основного входа не выдержали атаки ветра и открылись самостоятельно, но это казалось полным абсурдом, ведь несколько часов назад священник лично закрыл их на замок. Отец Андерсон нахмурился и, крадучись, двинулся в сторону лестницы, ведущей на первый этаж.
Из-за непогоды свет отключился ещё пару часов назад — кабель электроосвещения срывало уже четвертый раз только за последние два месяца, — и путь приходилось подсвечивать скромным огарком свечи, который грозил в любую минуту потухнуть от сильных сквозняков. Фонарик по неизвестным причинам два раза мигнул и не зажёгся, хотя мужчина был уверен, что сменил батарейки всего пару дней назад. Осень в этом году выдалась буйная, ветреная и дождливая, ветер непозволительно часто обрывал провода освещения. Приходилось всегда держать фонарик наготове, ведь городские службы приступали к починке только после окончания очередного бунта непогоды.
Спустившись на первый этаж, Коннор попытался в густых потёмках осмотреть стройные ряды скамеек, но едва смог разглядеть даже ближайшую к себе. Свечи в основном зале он зажигал только днём, создавая подходящую для молитв атмосферу, оставлять открытое пламя на ночь без присмотра было слишком опасно, ведь в этой исторической постройке из дерева пожар мог разгуляться слишком быстро. Даже с учётом наличия системы пожаротушения рисковать не хотелось.
Настоятель откинул с глаз выбившуюся прядь волос и замер, вслушиваясь в темноту. Темнота отзывалась лишь скрипом старого дерева, из которого было построено само здание церкви, воем ветра за стенами и далёким громом, неторопливо отступающим всё дальше на север. Мужчина невольно нахмурился, а в карих глазах, подсвеченных неверным пламенем свечи, отразилось сомнение. Стараясь не шуметь, отец Андерсон двинулся в сторону главного входа. Он, даже не видя перед собой ровным счётом ничего, прекрасно понимал, что двери закрыты на замок, но какая-то иррациональная неуверенность вынуждала снова в этом убедиться.
Дверь натужно скрипнула, послышался звон язычка в проёме дверного полотна, и створка, ожидаемо, не поддалась. Главный вход был заперт. Сжав полные губы, Коннор обернулся и вздрогнул, успев утопить в горле вскрик. У алтаря стоял невероятно плотный сгусток тьмы, на котором, полыхая, выделялись лишь яркие янтарные точки в том месте, где у людей находятся глаза. Мужчина зажмурился, крепче сжав в левой руке чётки с крестом, произнёс короткую молитву и через несколько секунд открыл глаза. Видение исчезло так же внезапно, как и появилось, и пастор неуверенно сделал пару шагов вперёд, убеждая себя в том, что ему лишь чудилось. Половицы тихо заскрипели под ногами, но их говор прервался, когда мужчина инстинктивно почувствовал за спиной чужое присутствие, а живот скрутило болезненным спазмом. Тело сковало напряжение, граничащее с ужасом, словно сонный паралич поглотил прямиком во время бодрствования. За спиной было тихо, никаких лишних движений и посторонних скрипов, никакого дыхания или внезапных сквозняков, но отец Андерсон был уверен, что позади него кто-то стоял. Что-то стояло.
Мужчина рвано выдохнул, оглушаемый шумом крови и собственного пульса в ушах. Даже вой ветра стал почти не слышен, отступив на второй план и спрятавшись за пеленой тишины. Грудную клетку сковал душащий страх, липкими щупальцами пробиваясь куда-то глубже, до самого сердца. Темнота навалилась с новой силой, наступала со всех сторон, давила, смыкаясь плотными стенами вокруг замершего в проходе человека. Священник задышал чаще, словно загнанный зверь, пытаясь разглядеть хоть что-то во мраке, царящем вокруг, но задушенный свет от огонька свечи едва смог осветить даже его собственные пальцы. «Двигайся, ну же!» — сознание билось в панике, но мозг не посылал ни единого сигнала в одеревеневшие мышцы. Коннор ощущал себя статуей, изваянием, чьё сознание заковали в недвижимую оболочку, которая могла видеть, слышать, даже чувствовать, но была абсолютно неподвижна.
Страшно. Было неконтролируемо страшно, только явных причин для этого не было. Это сон, просто плохой сон, навеянный неудобной позой, не иначе. Просто отец Андерсон снова уснул за столом, в очередной раз читая потрёпанную, но такую родную библию — любимое напоминание об отце, давно покинувшем этот грешный мир. Это ведь просто сон, да?
Коннор сдавлено зашипел, когда горячая капля воска болезненным укусом скатилась на пальцы, и от неожиданности выронил переполненный подсвечник. Единственный источник света потух, закатившись под скамью, и тьма навалилась с удвоенной силой. Мужчина упал на колени, после ожога отмерев от внезапного ступора, и попытался нащупать на грязном полу укатившуюся свечку. Тонкие пальцы цепляли лишь песок и мелкие камушки, ни подсвечника, ни самого огарка нигде не было. Пастор глухо хрипнул, понимая бессмысленность собственных жалких попыток нащупать свечу, ведь зажигалку он всё равно оставил на столе в своей комнате под чердаком башни.