Кто же еще, как не пасюк? Больше некому.
Еще будет отдельный разговор про цыплят, котят и ребят, но зайчата, белые крольчата, козлята, поросята, телята, утята, ежата, ужата и медвежата, гусята, кукушата, даже лягушата, ягнята, орлята, жеребята, гордые индюшата, разноцветные щенята, скворчата, бельчата и взрослые белки, барсучата, аистята, быстрята, оленята, волчата, мамонтята, лисята и лосята, бобрята, я бы даже сказал — бурундучата, глухарята, кабанята и другие животные, и не столько даже несмышленые детеныши, сколько взрослые особи, обегали ее жилище за сорок верст кругом. Так что хомяк, он же пасюк, больше некому.
Через какое-то время мышеловка захлопнулась. Ягавая баба услышала металлический лязг, визг пасюка и топот. Она соскочила с пече и зажгла свечу из человеческого сала. Пасюк прыгнул в сторону вместе с мышеловкой, завалился набок, еще немного судорожно подергался и затих. Он лежал в мышеловке с разбитой головой, был еще жив, но уже не визжал, а тихонько постанывал и сучил лапками. Пасюк был необыкновенно крупен и красив. Ближе к животу его густая шубка была серой и пушистой, а на спине — жесткой и золотистой. Ягавая баба нежно погладила трепещущую тушку и потом сожрала.
Отдельный разговор про цыплят, котят и ребят.
Был дремучий лес, а в лесу стояла на поляне избушка, а в избушке жила ягавая баба, никого она к себе не подпускала, и ела людей, как цыплят. И цыплят, как людей. Летом она частенько ела цыплят, как людей. Живыми. Таскала и ела.
Это было не так-то просто. Для этого приходилось ей идти на хитрость. Она переодевалась в маленькую девочку и старалась понравиться тем хозяевам, у которых недавно вылупились маленькие цыплятки. Это ей удавалось.
Была одна женщина, она держала кур. Редко кто держит кур в коллективном саду, а она держала. Потому что жила недалеко и могла приезжать часто. Но все-таки не каждый день, и поэтому она очень обрадовалась, когда познакомилась с маленькой девочкой, которая, между прочим, сказала, что живет тут совсем недалеко, и предложила свою помощь в уходе за курочками. Девочка сказала, что очень любит курочек. Особенно маленьких цыпляток. Через какое-то время женщина убедилась, что девочка говорит правду, и доверила ей своих курочек. Женщина решила в этом году — благо у нее такая прекрасная помощница — развести цыплят. Она давно этого хотела, но как-то не решалась, а теперь, зная, что за цыплятами всегда будет присмотр, решилась.
И ягавая баба, не будь дура, действительно присматривала за цыплятами так, что будь здоров! Чтобы ни кошка, ни сорока цыпленочка не схватила. Потому что было их всего десяток, а троих, самых лучших, ягавая баба наметила сожрать сама. И поэтому никак не собиралась кормить еще кошек, а то никаких цыплят не напасешься.
Цыплята содержались в маленьком загончике, с боков и сверху затянутом сеткой. Кошки и сороки так и крутились вокруг загончика. Мнимая девочка кормила цыплят: сначала нарезанным вареным яйцом, затем, когда они немного подросли, пшенной кашей. Она ставила корытце с водой и своих питомцев охраняла от многочисленных врагов.
Двух кошек она метко и от души огрела булыжниками, третьим был молодой неопытный кот, который запутался в сетке. Кота удалось поймать живьем, хотя крика и крови было много. Однако она все же скрутила зверушку и, держа в одной руке передние лапы, а в другой задние, своими железными зубами стала жрать ему брюхо. Кот выл и тоже грыз ей руку, но ягавая баба терпеливая, да и недолго он грыз. Зато уж она вволю полакомилась живым мясцом.
Так что всех десятерых цыплят она уберегла. Троих, намеченных ею для себя, сожрала, сославшись на хищников. Хозяйка была очень довольна. Они даже подружились. Хозяйка угощала ее чаем с разными вареньями, и баба пила — отчего бы не пить. И даже хозяйка с дедой Ваней познакомилась и тоже не раз звала на чай, только иногда охала, что как же так — девочка в школе не учится (ягавая баба, как мы помним, притворилась девочкой). Он, раскрасневшись от чая, благодушно отвечал, что раньше ходила, да малахольная она, Дарька (деда называл ее Дарькой). Все равно мало проку было от этой учебы. Или, сказать по-научному, в начальной школе имели место трудности обучения чтению, счету и письму. Однако ж научили, чего больше, куда еще с добром! Только вон и делает, что книжки читает. Да и то сказать — не всем же академиками быть, сторожихи тоже нужны.