Ну и, пожалуй, пара слов об исполнении, потому как очень уж колоритно. Прежде всего, только под завершение чтения приговора окончательно решилось, как конкретно мочить. На эту тему спорили до крика. «Импортный» тов. Червенков требовал вешать, чтобы отомстить за казнь «героев, взорвавших собор». Тов. Костов и тов. Югов — как местные — твердо стояли за расстрел. При этом Костов заявил: «Политически мы абсолютно правы, но по-человечески большинство не заслуживает мук удушья».
На том и сошлись. А поскольку, как положено, применить комендантский взвод, посоветовавшись, не рискнули (среди осужденных значилось слишком много любимых армией командиров), постановили: по очереди, в затылок, силами партийного и комсомольского актива, что и претворили в жизнь через несколько часов по окончании процесса, до рассвета 2 февраля 1945 года, для координации действий (грохнуть больше сотни человек не так легко, а навыков у молодежи не было) вызвав из провинции надежных, проверенных товарищей.
Всё остальное (сохранились воспоминания об этом некоего Цеко Алексиева, могильщика и единственного беспартийного свидетеля) прошло в общем без заминок, но с нюансами. Исполняемые в основном вели себя достойно (князь Кирилл, первый в очереди, и вовсе «вызывающе»), разве что Филов с Габровским плакали, — но, как выяснилось, в спешке забыли взять с собой прокурора и не пригласили священника. Вторая проблема решилась просто — приговоренным объяснили, что Бога нет; а вот над первой, поскольку присутствие прокурора требовалось по закону, пришлось задуматься.
В итоге прямо над воронкой от бомбы, определенной под братскую могилу, устроили партсобрание — с президиумом, определением регламента и прочими формальностями, не пожалев сорока минут. Лев Главинчев, ответственный за акцию, обрисовал молодежи политическую ситуацию, осветил основные задачи текущего момента, рассказал «об огромном доверии, оказанном партией», поставил вопрос на голосование, и было единогласно решено, что подписи исполнителей сойдут за подпись одного прокурора.
Затем тот же «главорез» выступил перед приговоренными, объяснив, что главная их вина в том, что «они не боролись за светлое коммунистическое будущее», но, хотя, конечно, «бывшим» не позавидуешь, всё равно им повезло, потому что могли и повесить. Говорил он «довольно долго, но когда, наверное в увлечении речью, призвал их "осознать ошибки и включиться в упорный труд на благо трудового народа", какой-то военный прервал его словами: "Вы тратите наше время, Левчо. Без формальностей"». И начали.
Но вот ведь беда: после первых выстрелов вспомнили, что врача тоже захватить не озаботились. Хоронить полуживых никому не хотелось — чай не звери, а ехать и разыскивать медика среди ночи не было времени, да и никто не знал, где искать идейно близкого лекаря, — и тут вспомнили, что среди собравшихся есть европейски знаменитый хирург, д-р Станишев. Спросили, не согласится ли профессор зафиксировать смерть всех прочих, профессор согласился и одно за другим, осматривая тело за телом, подписал медицинские заключения, после чего, последним, был расстрелян сам, оставшись без документа.
Ну и хватит. А вместо эпилога к этой специфической теме позволю себе, пожалуй, цитату из доклада Георгия Петрова — главного обвинителя на главном процессе, уважаемого, прошу заметить, старого закала адвоката из «приличной» старозагорской семьи, успешно защищавшего единомышленников при «фашизме». Очень уж показательно...
«Кто-то скажет: что такое 2875 или 3 тысячи смертных приговоров рядом с огромными, в десятки тысяч, жертвами, которые наша славная "Рабочая партия" понесла в борьбе? Да, не так уж много. Но только недостаточно сознательный или недоразвитый член партии или сочувствующий может так ставить вопрос. Такие люди легкомысленно, вольно или невольно, отрицают и подрывают героическое историческое деяние Народного суда, одно из самых славных дел нашей партии.
Да, смертных приговоров не так много. Нарекания справедливы. Но давайте посмотрим на содержание этих 2857 смертных приговоров и не будем поверхностны. Посмотрим на качество. Осуждены три регента, таким образом, покончено с байкой о "народном царе" и заклеймена монархия. Осуждены все министры Филова, почти все министры Божилова и половина кабинета Багрянова, а также 67 человек депутатов фашистского XXV созыва.