С другой стороны, однако, имея в виду опять же венгерский сценарий, подзатянули гайки политические. Не в «верхах», где после разгрома группы «Петёфи» никто не рыпался, а в массах, слегка распустившихся после развенчания культа. Понемногу, в назидание всем, начали изымать говорунов. Опять в административном порядке, но поскольку восстанавливать «Белене» было немыслимо (ведь не при «червенковщине» живем!), с подачи Георгия Цанкова, главы МВД, открыли новый лагерь, под Ловечем. А чтобы «цанковцы», не дай Бог, не зарывались, куратором этого направления стал человек тов. Живкова, Мирчо Спасов, в ранге первого замминистра.
В итоге «апрельский ветер» утих совершенно. И когда в 1960-м группа партийных интеллектуалов средней руки — не без заслуг, но и не живых легенд — во главе с неким Николой Куфарджиевым, «встревоженных искажениями социалистического идеала», написала письмо в ЦК (где, мол, «гуманная и демократичная альтернатива капитализму? Мы рискуем потерять социализм!»), реакция оказалась максимально жесткой.
Казалось бы, персоны без особого влияния, — сделать втык, да и помиловать. Но такие разговорчики в строю ни премьер, ни первый секретарь позволять не собирались. Раз позволишь, второй простишь, а потом Будапешт? Лучше не надо. Так что тов. Живков, получив письмо, двинулся прямиком к премьеру: дескать, что делать будем? Тов. Югов высказался крайне жестко, и хотя повод, казалось бы, был пустяковый, в марте 1961-го созвали экстренный пленум.
Антон Югов
А там уже дело техники: злосчастную «семерку» порвали на ветошь за «клевету на партию и фракционную работу», исключив, уволив и показав тем самым всем шибко умным, что умничать не надо. Ясно, что с яркой речью о «провокационной сущности враждебных нападок на прогрессивную линию тов. Югова» выступил сам тов. Живков.
По итогам всех соавторов письма выслали в село — вместе с семьями, но, по крайней мере, не в Ловеч, пристроив кого куда. Гораздо позже старенький «Тато» («Папаша») честно признает: «Их можно пожалеть. С ними поступили жестковато, они были не врагами, просто романтиками. Взрослые дети. Но они ничего не понимали в реальной жизни и мешались под ногами».
И вот теперь, казалось бы, ничего не мешало развивать «прогрессивную линию», — а что-то все-таки препятствовало. «Ускоренное экономическое развитие» никак не получалось, предложения премьера, в экономике полного нуля, но с крутыми амбициями, проваливались одно за другим, — и тов. Живков начал аккуратно консультироваться с тов. Червенковым: дескать, неплохо бы Вам, Вылко, опять взять руль в руки. Типа, у бывшего вождя получалось лучше, а с Москвой (это первый секретарь брал на себя) можно договориться.
Не отличаясь особым умом, тов. Червенков идею поддержал и начал беседовать со всё еще верными ему товарищами насчет внеочередного пленума, где, как он говорил, «мы с помощью Тодора этого дурака подвинем». При этом он, естественно, делился информацией об успехах с тов. Живковым, а тот аккуратнейшим образом передавал всё премьеру. И 29 ноября 1961 года, уже после XXII съезда КПСС, где десталинизация громыхнула во всю мощь, Политбюро БКП, не собирая пленума, вывело бывшего вождя из своего состава «за фракционную деятельность» и рекомендовало снять его с должности вице-премьера «за допущенные промахи».
Так и сталось. От всей былой роскоши тов. Червенков сохранил только членство в ЦК, где от него все шарахались, как от зачумленного, и теперь равных тов. Живкову на партийном Олимпе уже не было. Поскольку же партия, как водится, стремилась руководить государством, а государство, в лице премьера, наоборот, видело в партии всего лишь «идеологический придаток», казавшаяся стройной и прочной система «дуумвирата» затрещала по швам.
А затем и лопнула. Летом 1962-го прогремел скандал в Ловече (просочилась информация о зверствах и убийствах, и как-то надо было реагировать), а осенью — как раз готовили очередной съезд — тов. Югов выступил на заседании ЦК, критически отозвавшись о перспективах двадцатилетнего плана экономического развития, разработанного по партийной линии без учета реалий. Это был прямой намек на то, что тов. Живков лезет туда, куда не должен лезть, тем более ни уха ни рыла в этом не смысля, а кроме того, еще и не совсем правильно ведет себя в отношении Кубы и Китая.