Параллельно дербанили и экономику. Беря пример по всем статьям с Георгия Найденова, когда-то разведчика, потом зэка, а теперь банкира и главного по Болгарии дилера «Кока-Колы», не скрывавшего, что «полагается на 45 тысяч бывших сотрудников», которые помнят годы власти «органов». Правда, сунувшись куда-то не туда, а может быть, не так или не с тем поделившись, первый банкир «свободной Болгарии», здоровый как бык, помер от инфаркта...
Уроки, однако, дать успел. Агент Буратино, успевший с ним обстоятельно пообщаться, схему понял, углубил, расширил и за неполные два года сумел разворовать и распродать кому надо всё, что построил Тато, вогнав Болгарию в так называемую Луканову зиму — тяжелейший кризис, когда, говорят, дело доходило до того, что люди крали у друзей еду и мерли на улицах.
За всеми этими перипетиями Тато следил уже со стороны, сокрушенно качая головой. Осужденный непонятно за что на семь лет, он жил под домашним арестом. Принимал посетителей — в основном журналистов. Из бывших соратников мало кто навещал — опасались испортить «демократический имидж», и мало кто решался доброе слово сказать (но вот, скажем, г-н Борисов и тогда говорил, и теперь говорит, что такие, как Дед, раз в сто лет рождаются).
В 1996-м, когда выяснилось, что «семерик» отвесили не по делу, приговор отменили, и Тато начал выходить в люди. В многочисленных интервью он от души посмеивался над «наследничками». Охотно давал оценки тем, с кем сводила жизнь: «Сталин — это Сталин, и всё. Не с кем сравнивать», «Хрущев — хитрый дурень, но не враг», «Брежнев — мужчина и друг, каких днем с огнем искать надо». И еще много интересного. Ни о чем не жалел. В ответ на обвинения откровенно троллил: «Ага, а еще при мне хрен не стоял и дети не рождались». Сердился, правда, что демократы, не имея возможности укусить Деда, отыгрываются на внучке Жене, мешая ей учиться. Но Евгения, талантом пошедшая в маму, всё равно пробилась: сейчас она — один из ведущих болгарских модельеров.
Тодор Христов Живков умер в 1998 году и похоронен на Центральном кладбище Софии. В 2001-м односельчане скинулись на симпатичный памятник, а в 2011-м отметили великому земляку столетний юбилей, на который собрался народ со всей Болгарии.
Из его «ближнего круга» многих пытались судить, но всё время что-то не срасталось. Разве что экс-премьера Георгия Атанасова, уцепив за какие-то мелкие траты на банкеты, условно «закрыли» на 10 лет, но потом и этот приговор отменили за недоказанностью. Идеалиста Милко Балева тягали долго, злобно, доведя до четырех инфарктов, но отвязались, и «болгарский Суслов» умер в своей постели, тужа, что «всю жизнь отдал святому делу, а его загубили».
Мирчо Спасов, тяжело болея, дожил до «демократии», попал под суд, к которому отнесся философски, в ответ на сообщение прокурора, бывшего своего клиента, о том, что дело пахнет стенкой, хмыкнув: «Не пугай волка пулей». Впрочем, умер он тоже сам, в 1993-м, дома, через месяц после начала следствия, на руках у сыновей Лучезара и Румена, кормивших отца, потому что его пенсию съела инфляция.
Димитр Стоянов, посмевший сказать слово за Тато 10 ноября, тоже потерял всё и умер в нищете, с клеймом «опричник тирана». Но, по крайней мере, не посадили. Григор Шопов, честно предупредивший товарищей, что, если его или семью кто-то обидит, рухнут десятки карьер, ни под какое следствие не попал, но, чтобы выжить (всё те же проблемы с инфляцией), пришлось продать генеральские хоромы и доживать дни в маленькой квартирке.
С «переворотчиками» судьба обошлась мягче, но не намного. Петр Младенов, безумно счастливый «первый президент демократической Болгарии», очень скоро опечалился. После вылета из кресла, о котором так мечтал, он перестал быть кому-то интересен и скончался довольно скоро, в смешные 64 года, скорее всего, по мнению знавших его, от обиды и злости на весь мир.
Философ Александр Лилов, великий теоретик и реформатор марксизма, тоже вылетел — из собственной партии, монетизировавшейся и не пожелавшей перестроиться под его «демократический социализм». Жил в забвении, нудно ноя на тему «перестройка родилась как надежда, а погибла как самоубийца. Она не спасла социализм, а погубила его. Перестройка выдвинула популярных лидеров, а превратила их в жалких ренегатов и геростратов». Так, нудя, и помер.
Андрея же Луканова в итоге пристрелили. Не за политику — уже после того. Он крутил лихие дела (в основном с российскими партнерами — Чубайсом, Авеном и прочей гоп-компанией): открывал трасты, банкротил фирмы, богател — и в 1996-м получил пулю в голову у собственного дома. Тато, узнав о казусе, дружелюбно напутствовал усопшего: «Ну и хрен с ним», — а кто заказал, поныне неясно. Желающих много было, но главным подозреваемым считался владелец мутной фирмы «Орион», по имени Румен, а по фамилии Спасов. Ага, сын Мирчо, вполне нашедший себя в новых реалиях и позже, будучи в розыске, умерший на вилле под Кейптауном.