— А вы довольно строги со своими пациентами… — проговорила Влария, наблюдая, как лека́рка наносила пальцами едко пахнущую мазь на руку пострадавшего.
— А они по-другому не понимают, — она начала перематывать руку. — Да не скули ты.
Покровительница скромно стояла у выхода и ждала, когда пострадавшего из-за неё мужчину подлечат. Её лицо зеркально отражало всю боль несчастного. Но её взгляд вдруг перескочил на сына лекаря, и её выражение смягчилось.
— А я вижу, ты уже довольно многому у матери своей научился, Зорька.
— Немного, — скромно отвечал он, не прекращая прясть. — Да и сам я никого не вылечил ещё…
— Но ты очень способный. Кстати, Зорька, не хотел бы ты как-нибудь научиться мегалонскому языку?
Мальчик аж оторвался от пряжи. Он немного колебался, глядя на покровительницу, но желанием учиться языку Зодчего не загорелся…
— Может как-нибудь… — ответил Заря, не желая твёрдо отказывать доброй покровительнице.
— Ну, подумай ещё, — и на её лице вновь возникла нежная улыбка. Казалось, она сама по взгляду ребёнка поняла ответ. — Я не собираюсь настаивать. Просто предлагаю.
Альгиз закончила перевязывать руку. Закрепила её, подвесив на перекинутой через шею повязке.
— Ох, Аленька, ты просто кудесница! — добродушно расхваливал её Живка. — Я в долгу не останусь, сделаю тебе ремешок из лосиной шкуры. Да такой, что все девки обзавидуются!
— Ты лучше рукой лишний раз не дёргай. Приходи ещё завтра, чтобы я тебе повязку сменила. А теперь иди своей дорогой.
Несмотря на всю свою любезность, Живка спешил поскорее покинуть дом лекаря. До сего излучавший дружелюбие взгляд мужчины скользнул по притаившемуся мальчонке и вдруг переменился, охладел и стал настороженным, словно перед ним был не ребёнок, а дикий, некормленый зверь. Но посмотрев на покровительницу, он вновь заулыбался, поклонился ей на прощание и направился к выходу, где столкнулся в дверях с Тихомиром. Попросив кратко прощения, он дал войти внутрь хозяину дома, и, окончательно распрощавшись с хозяйкой, ушёл. Следом за ним начала уходить и Влария.
— А вы не хотите остаться у нас на ужин? — спросила Альгиз. — Как раз ещё гостей позвали.
Но покровительница покачала головой:
— У меня много дел сегодня, не могу себе позволить. Хорошего вам ужина, — и вновь улыбнувшись, она вышла из дома.
Так и остались одни лишь домочадцы. Тихомир стряхнул у порога лесную грязь с сапог, снял их и оставил в сенях, а потом, переобувшись в домашнюю обувь, зашёл в саму избу.
— Удивительно. И Живка, и покровительница Влария у тебя в гостях были. Что с ними приключилось?
— Да ничего особенного. Просто Живка навернулся, когда пытался починить крышу храма. — Спокойно ответила Альгиз и принялась убирать со стола.
— Эвоно-как! — хозяин почесал затылок, а потом заметил, как сын его сидит за пряжей. — Эх, Аленька, — закачал он головой, — и снова ты принуждаешь сына к девичьему труду!
Альгиз тут же повернулась к нему.
— А ты хочешь, чтобы он весь день дурака валял? Уж лучше пускай мне по дому помогает, да и ремеслу моему постепенно учится, пока я работаю.
— Ладно ты лекарству учишь, но зачем ты его посадила за прялку?
— Пускай прядёт – одно другому не мешает. Да и откуда мне достать нитки, чтобы зашить порванные рукава твоей рубахи? — лека́рка скользнула взглядом по его одежде. — У меня времени этим заниматься нет, без помощи Зорьки мне не обойтись. Так что перестань ворчать и лучше скажи своему сыну спасибо.
— Я понимаю, Аленька. Эх, Заря, — обратился он к сыну, — вот бы ты хоть раз смог со мной поохотиться! А то я волнуюсь, что ты так скоро размякнешь и станешь совсем, как девка…
Внезапно заметив, как взгляд лекаря блеснул злым огнём, охотник поспешил оправдаться и затем кинул на стол убитого кролика и несколько собранных грибов. На его счастье, откупиться от её гнева у него получилось.
— Вот что, — приготовилась командовать хозяйка, — сходи-ка, вычисти хлев и вычеши шерсть Ягодке. А мы с Зорькой пока ужин приготовим. Ведар ведь придёт к нам трапезничать сегодня?
Охотник с улыбкой ответил: