— Когда это он шанс покушать твоей стряпни упускал? Придёт, конечно.
Солнце близилось к горизонту, укрытое золотыми облаками небо медленно темнело. За столом сидело две семьи. Сложив руки у лица, они благодарили Зодчего за дарованную им пищу. Конечно, Ведар не был верующим, но тщательно это скрывал и не хотел нарушать традиции когда-то приютившей его семьи. После короткой молитвы, приступили к ужину, нескромно его уплетая. Даже заняв рты едой, взрослые не замолкали, смеялись и болтали. Молчали только мальчишки – они лишь переглядывались, общаясь друг с другом глазами.
— Кстати, Тихом, — обратился к другу зелейник. — Мне нужно бы на днях в град. Вы туда, случаем, не собираетесь? Могу я взять на время твою лосиху, чтобы туда добраться?
Тихомир ещё не успел прожевать кусок мяса, как поспешил ответить:
— Что за вопрос! Мы пока в град не собирались, но ты можешь взять Ягодку, да и я с удовольствием тебя сопровожу.
— Как раз нитки и новую рубаху там купишь, — добавила Альгиз.
— Погоди, — влез Огнедар, — то есть ты оставишь меня одного дома?
— Верно, — кивнул Ведар, — ты же почти взрослый? Поэтому, наверно, могу оставить на тебя дом на два-три дня…
Альгиз тут же высказалась:
— Вед, даже не надейся, что я каждый день буду проверять не спалил ли он его, — хотя Ведар и не озвучивал эту просьбу, она успела её предугадать.
А Огнедар чувствовал невероятную гордость за себя, но старался не подавать виду, с уверенным выражением произнеся:
— Зря вы так шутите, тётушка Альгиз, я не подведу своего отца. Он может и на неделю уехать, а дом будет стоять всё на том же месте!.. И целым.
— Я очень на это надеюсь, — отец вновь попытался потрепать по голове отстранившегося мальчишку. — Но я постараюсь как можно скорее вернуться.
За окном расцветал закат. В комнате становилось всё темнее и темнее. Скоро было нужно зажечь свет. Мальчишка нервно поглядывал то на окно, то на своего всё ещё кушающего друга. Заря не понимал отчего у Огнедара такой беспокойный взгляд, но всё равно быстрее зашевелил ложкой. Когда его тарелка оказалась пуста, Огнедар встал со скамьи, схватил друга за руку и со словами:
— Благодарим за вкусное угощение, мы пойдём, — потащил белокурого к лестнице, ведущей на чердак.
Неловкое молчание родителей нарушил Тихомир, наклонившийся через стол к Ведару.
— А зачем они в комнату Зари пошли? Я думал, что они гулять уйдут…
В ответ Ведар пожал плечами. Когда дети ушли, оставив взрослых без своего обременяющего присутствия, у Тихомира развязался язык.
— А знаешь, Вед, может быть мы тебе в граде ещё и невесту подыщем?
— Что?.. — опешил он. — Зачем мне?
— Ну как же? — усмехнулся охотник. — С женщиной в хозяйстве проще, да и помощь в воспитании такого сорванца, как твой Дар – прости уж – не помешала бы.
Предложение, казалось, было для Ведара болезненным. Он насупил брови, с неприятием подумал немного, а потом закачал головой и тихо проговорил: «Не могу».
— Но почему-у-у? — провыл охотник. — Столько лет прошло! А ты даже ленту из косы не достал…
— Простите, но я в такой ситуации, что сложно объяснить… У меня ощущение, что если я найду себе кого-нибудь, то предам свою жену.
Охотник с сочувствием глядел на друга, и уже открыл было рот что-то сказать, как его перебила жена.
— Нет, прости ты нас, Вед. Мы тут не в наше дело лезем. Давай лучше поговорим о другом…
Ну, а пока взрослые беседовали, мальчишки уже оказались наверху, в комнатке Зари. По былым традициям, которые уже стали забываться или попросту перерождаться в суеверия (за что можно поблагодарить мегалонов с их верой!), чердаки служили жилищем домовых, которых по новым порядкам велено было выводить, как каких-нибудь вредителей. Но пустой чердак имел за собой опасность: при отсутствии истинного жильца здесь находили приют чужие, бродячие духи. Поэтому из-за страхов родителей, и потому что действительно не было другого места в доме, мальчика поселили под самой крышей. Но, полагаю, ему это даже нравилось. Ни у кого из местных, да и большинства детей не было такого убежища, как у него. Конечно, чердак не был просторным, потолок был высоким только посередине, а по краям скаты крыши слишком низко его опускали. Зато в холода здесь было тепло благодаря печной стене, переходящей в трубу. Из маленького окошка открывался вид на бесконечное море листвы. И оно было выше подросших яблонь во дворе, так что зловещие тени от веток не плясали по стенам с наступлением темноты. Лунного света проникало сюда достаточно, чтобы осветить комнату ночью. Но в этой комнатушке было и то, что могло напугать. Напротив окна и кровати с тюфяком, у самых стен лежали горы всякого барахла, из которых легко могли появляться силуэты чудовищ. Однако Заря о них ни капельки не беспокоился, никогда не жаловался.