— Рано ещё такие серьёзные меры предпринимать. Мы — часть могущественной империи, и поэтому отдельные княжества не осмелятся ввязываться с нами войну. Несмотря на то, что чащи обеспечивают им высокую защиту, наши силы в сотни раз превышают их собственные. Будет достаточно большую половину моей дружины отправить на границу. Они будут только рады, а то воинам скучно сидеть в стенах дворца и ублажать свою кровожадность одной лишь охотой.
Мегалон снисходительно улыбнулся.
— Подумайте ещё, может всё-таки…
— Нет. — Прервал его Финист. — Это окончательное решение.
Выждав пару мгновений молчания и убедившись в твёрдости князя, патрон склонил в поклоне голову.
— Я передам вашей дружине, чтобы они собирались в путь. Когда вас посетить с картами, чтобы вы сами распределили воинов?
— Нет-нет, доверьте это дело Гигелю. Он лучше всех сведущ в местностях нашего княжества и способностях каждого дружинника, поэтому прекрасно справится с этим делом.
— Учту, — ответил патрон, встав с кресла. — На этом, полагаю, мне пора откланяться.
Слуги, низко поклонившись вернулись в спальню, чтобы забрать кресло владыки. Однако патрон даже не успел шагнуть к выходу, как князь остановил его.
— Трантил Эфлиский. Понимаю, я уже сегодня спрашивал вас, но я не успокоюсь пока мне не будет хоть что-то известно о пропаже моего отца. Скажите, даже слухов никаких нет?
— Я уже говорил, что вестей о нём не слышно… — медленно проговорил патрон. — Мне известно лишь то, что он собирался отправиться в паломничество по землям Зодчего. Почему так срочно, оставив вас, юного государя, одного и меня вашим регентом? Очевидно, ваше состояние оставляет желать лучшего, и он отправился, чтобы молить всесоздателя о вашем здоровье. Всё что угодно может задержать его в пути, и потому я вам не советую ждать его скорого возвращения.
Речь патрона убедила молодого князя, но отяготила его душу. Он понимал, что в пропаже своего отца виноват сам. Но переживания он быстро скрыл за хладнокровным лицом, и мегалон не смог узнать его истинных чувств. Пожелав спокойного отдыха и поклонившись, патрон вышел из опочивальни, всё также следуя спиной вперёд. Когда комнату покинули почти все слуги, Финист окликнул одного и попросил тёплого молока утолить жажду.
— Как прикажите, наш светич, — ответил слуга и закрыл за собой двери.
Юноша вжался в подушку головой и глубоко вздохнул. От дыхания искалеченная грудь тяжело вздулась, все кости будто бы затрещали, и князь слабо дрогнул от боли. Даже вздохнуть полной грудью он не был способен.
— Ты выглядишь расстроенным, княже, — прозвучал голос бахаря.
Осторожно повернув голову, Финист увидел торчащие из-за кровати уши и половину кошачьей мордочки. Он ничего не ответил Медку.
— А ты молодец, — продолжал тот, — не повёлся на уловку этого мегалонца.
— В чём уловка? — князь поднял бровь. — Он мне предложил помощь, а я лишь не воспользовался ей, ибо знаю, что наше княжество способно за себя постоять.
Медок зацокал языком.
— Как знаешь… Эй, сейчас же вечер? Я могу продолжить историю перед тем, как ты ляжешь спать.
— Учитывая, как долго ты её рассказываешь, боюсь нам этого времени мало, — хмыкнул Финист.
— Ничего, мы никуда не спешим. Я к тебе ещё завтра приду рассказывать.
И в который раз за день, Медок повёл ухом, а потом ускользнул под кровать светича. Вернулся слуга с кувшином козьего молока и чашкой. Наполнив её до краёв, слуга оставил князя отдыхать в одиночестве.
— Всё ходят к тебе и ходят, — заворчал Медок. — Больше никаких посетителей не намечается?
Князь покачал головой. Он похлопал рядом с собой ладошкой, и Медок запрыгнул к нему. Как только он разлёгся на одеяле, перед его мордочкой оказалась полная чашка. У кота аж усы вздыбились от удивления.
— А ты всё щедрее и щедрее, княже! — сказал Медок и стал лакать молочко.
Со слабой улыбкой князь наблюдал, как пьёт кот-чародей. Когда молоко исчезло, Медок облизнулся.
— Ну, а теперь можно и историю продолжить.