— Осталось только подождать, — заверила она родителей. — Он совсем молодой, быстро поправится.
Тем временем Влария закончила молиться и опустила сложенные в замок руки.
— И око Зодчего приглядывает за ним. Он уже не допустил мук своего юного творения, прислав к нему целителей.
Сорока отступал к выходу. Он знал, что ждать ему больше нечего, но вспоминая события ночи, ему хотелось расспросить и родителей, и Вларию, чего позволить он себе не мог. Было бы подозрительно, если нелюдимый мальчишка начал бы расспрашивать всех, не заметили ли они проявлений нечистой силы. И вот он уже приоткрыл дверь, как Влария, выслушивавшая вместе с лекáркой благодарности, покосилась на него.
— Огнедар, — окликнула она его. — Подождёшь меня снаружи?
Сорока сильно удивился, но не задумываясь кивнул. Почему-то её нежный голос внушил ему доверие.
— Да, и меня, — добавила Альгиз. — Отдашь мне все снадобья, что принёс, чтобы они у меня под рукой были.
Ему не пришлось долго ждать. Альгиз вышла первая, забрала все склянки и с благодарностью потрепала рыжую голову, а Сорока даже отстраниться не успел. Следом за ней вышла Влария. Она окинула спокойным взглядом сына зелейника и слабо кивнула головой в сторону.
— Проводишь меня до моей обители? — спросила она с долей утверждения, и неспешно направилась к храму Зодчего.
Сорока не знал, как лучше действовать. Чтобы его позвала сама покровительница – это у него впервые. Преодолеваемый любопытством, он последовал за ней.
— Как тебе ночевалось без отца? Не страшно было?
По телу Сороки пошла дрожь. Казалось, обычный вопрос ребёнку. Но мальчишка ощущал, будто его видят насквозь, и этот вопрос лишь вступление к допросу.
— Совсем нет — Сорока ответил, подумав. — Ветер страшно завывал ночью. Я даже ставни закрыл, так сквозняком ударило и чуть их не выбило. Но это всего лишь ветер! Чего бояться?
На губах покровительницы всплыла усмешка. Она медленно кивнул и безмятежным голосом продолжила.
— А тебе не кажется странным: каждый раз на мгновение поднимается ветер, ударяет по ставням одного или двух домов, а потом люди, жившие в них, просыпаются иссохшими?
Под пристальным взглядом Сорока осторожно пожал плечами.
— Ты у нас мальчик смышлёный. Много читаешь всякого. Как думаешь, могут ли слухи о нечистой силе оказаться правдой?
Мальчишка вздёрнул брови, испугавшись, что его подозревали в чем-то. Он уверенно посмотрел в глаза покровительницы и проговорил:
— Если я много читаю, это значит, что я грамотный, но не то, что я как-то связан с нечистой силой.
— Я на это не намекала, — Влария покачала головой. — Я всего лишь спросила, что ты думаешь.
Когда они подошли к храму, покровительница остановилась. Она наклонилась к мальчишке так, чтобы её мог услышать только он.
— Я не вижу в тебе зла, Огнедар Ведарович. С нашей деревней и вправду случилась большая напасть. Нам бы пригодилась любая помощь. Если ты вдруг узнаешь, как прогнать беду, то лучше действуй, — и с доброй улыбкой, она поднялась по деревянным ступеням храма и распахнула массивные двери. Войдя внутрь, она попрощалась с ним, сказав: “Теперь можешь идти по своим делам”.
Сорока с радостью послушался. Он ещё долго обдумывал слова покровительницы Вларии. Знала ли она его секрет? Правда ли она ему доверяла или подстрекала к проступку перед Зодчим, чтобы сдать спасителям душ? Но в любом случае, действовать ему хотелось.
Вернувшись домой, он первым делом заглянул за печку. Миска каши оказалась наполовину пуста – значит, Лохмач был в порядке. Сорока решил, что домашних дел у него сегодня не было, потому появилось время для чтения. Достав книгу из тайника, он уселся за обеденный стол. Для него непривычно, но пока родитель находился в отъезде, он мог позволить себе не скрываться в комнате. Сорока внимательно пролистывал рукописные страницы, однако ни одного духа, существа или чего-то иного хоть чутка напоминавшее то, что поселилось в их деревне, он не нашёл. А значит и то, как изгнать, не узнал. Читал он до вечера – самой приятной части дня. После чтения он спрятал книгу обратно, и отправился в гости к Чайке.
Стемнело. Ребята снова находились в лесу. Сидя на ветвях, Сорока придерживал одной рукой горящий фонарь и оживлённо рассказывал другу о завываниях под его окнами и о разговоре с покровительницей. Белокурый с интересом слушал его, пока рассказ не прервался.