— Но он помог нам… — робко проговорил Чайка и всхлипнул, готовый расплакаться.
— А тебе вообще стоило быть осторожнее, Заря, — голос Грозбора прозвучал холодно, готовый ранить хрупкую душу. — На тебе лежит проклятье ночи. И лучше бы тебе примкнуть к служащим Зодчего, пока ещё не поздно…
— Вот-вот! — влез один из охотников. — Ты должен быть благодарным за такой шанс, ведь тебя вообще не должно было существовать, убогий!
Чайку словно резануло ножом, и по белым, как снег, щекам потекли влажные дорожки. А глаза Сороки покраснели от ярости. Детские ладони сами собой сжались в кулаки.
— Заткнись! Лучше заткнись! — прокричал Сорока.
За его спиной догорающее пламя вновь взвило свои языки. Могучий кумир взирал на столпившихся мужчин ожившими глазами, раздался призрачный вздох. Все затихли, переглянулись, думая, не одним ли им показалось? Вступивший в разговор охотник вскрикнул: по его ноге ползли корневища. Кто-то из мужчин занёс топор, чтобы перерубить корни, но ветви опустились и выхватили оружие из его рук. Деревья атаковали остальных, и всем пришлось отбиваться топорами, ножами. Сорока в ступоре смотрел, как взрослые мужчины борются с ветками, которые вступились за них двоих.
— Это наш шанс! Бежим, — я баднул ногу рыжего.
Сорока не сразу пришёл в себя, а потом ещё приводил в чувства Чайку, теряя драгоценное время… Грозбор, отмахнувшись мечом от ветвей, ринулся к капищу. Сняв с плеча плащ, он накрыл им извивающееся пламя и истоптал его сапогом, полностью потушив. Кумир вновь погрузился в тень. Деревья отступили, освободив мужчин. Мальчишки бросились бежать, но Грозбор уже смотрел им вслед.
— Схватите их.
***
Мальчишки попали в большую беду. И их отцы даже не подозревали о ней. В ту же ночь их телега тащилась по тёмной дороге, освещённой одним лишь фонарём на козлах. Укутанный в плащ Ведар отстранённо поглядывал в тьму.
— Так не расскажешь мне, что это за тип, из-за которого мы ночью едем? — спросил Тихомир.
— Это долгая история, — неохотно проговорил зелейник.
— А нам будто есть чем себя занять… Рассказывай уж. Я тебе друг или как?
Ведар с тяжестью выдохнул. Он знал, что Тихомир от него точно не отвяжется, но и довериться, как думал, ему было можно. Телега стучала колёсами по неровной дороге, тёмные древесные исполины возвышались, возводя потолок из спутанных ветвей. Держалась ночная тишь. Лес выглядел непробудно спящим, никто не мог подслушать их разговора. И Ведар осторожно рассказал свою историю: как и за что его семью выгнали, почему он не убирает супружескую ленту из кос, и кто главный виновник всех его бед. И им был никто иной, как главарь Охотников, егерь Салем. Тихомир не перебивал рассказчика, внимательно слушал и следил за дорогой, утопающей во мраке. Только когда Ведар замолк, он заговорил.
— Ну, теперь мне всё понятно. Печально это… В особенности то, что ты обычный добрый человек, а тебе угрожают спасители душ.
— Но моей женой была ведьма, я не верен Зодчему, и мой сын не захочет отказаться от волшебства. Разве этого недостаточно, чтобы я заслужил наказания? — горькая усмешка появилась на его лице. — Удивлён, что ты так спокойно со мной говоришь.
— Ты мне друг, и я хорошо тебя знаю, и мальчонку твоего. Мне вас очень жаль.
Повисло молчание. Теперь каждый думал о своём, переваривал случившееся. Вот уже показались родные места, до деревеньки оставалось недолго.
— И что собираешься делать? — прервал молчание охотник.
Ведар пожал плечами. Но потом задумался и ответил:
— Я купил на днях карту. Так что по-тихому соберу вещи и уйду из деревни… Куда-нибудь подальше.
— Зорька очень расстроится. Да и мы с Альгиз будем по вам скучать, — ненадолго замолчав, охотник вдруг засмеялся. — А Грозбор-то как заскучает! Кто ж с ним препираться станет?
Сам Ведар не сдержал тихий смешок. Это была последняя их поездка вместе, и в тот момент зелейнику больше всего хотелось, чтобы она не заканчивалась. Но вдруг пробили колокола. Телега встала.
— Это вечевой колокол? — спросил Ведар.
Тихомир кивнул.
— И чего это на ночь глядя… Видать, что-то серьёзное… — проговорил охотник.