Скрипнуло колесо, руки натянулись, как струны, задрожав от новой волны боли. Ведар едва подавил голос, но тот стоном вырвался из груди при выдохе.
— Повторю ещё раз: где он?
— Не знаю… — Ведар замотал головой. — Честно, не знаю.
— Если так, то скажи, кто может знать. Кто ему мог помочь?
Но Ведар и об этом ничего не рассказал. Потому что, правда, не ведал кто, да и говорить не хотел. Повторный ответ Салема разозлил. Охотники собрались снова крутить колесо, однако Молот-Ведьм грозно взмахнул, приказывая им отойти от устройства, а потом указал в дальний конец комнаты.
— Несите сюда.
Желанное Салемом орудие оказалось у него в руках. Массивный железный капкан, похожий на пасть лютого чудовища с тремя рядами зубов. С правой стороны находился вентиль, с помощью которого поднималась и опускалась верхняя его челюсть, с левой – замок. Только от одного вида жестокого механизма кровь застывала в жилах.
— Знакомься, это – костелом, — Салем покрутил устройство, показывая его Ведару со всех сторон. — Его изобрёл мой отец, когда он был егерем. Это чудовище пожрало немало еретиков. Уверен, что не хочешь расколоться раньше своих костей?
— Говорю же! Мне ничего неизвестно. Я бы сам хотел узнать, где мой ребёнок… Но, даже вынудив меня предать сына, ты бы продолжил пытать меня, верно? — Ведар посмотрел на своего врага, но не надеясь на отрицание или подтверждение собственных слов. Он давно понял желание Салема, из-за чего злоба внутри оглушительно клокотала. С Ведаром ему важен был не результат, а сама пытка. Целым его ни за что не отпустили бы.
Молот-Ведьм шагнул ближе. В руках он вертел вентиль, раскрывая злобную, клыкастую пасть.
— Узнаешь, когда скажешь правду, — ледяной оскал егеря сверкнул, как клыки зверя перед умерщвляющим укусом.
Всё словно обволокло кровавым туманом. Каменные стены отражали эхом человеческие крики, воздух наполнился тошнотворным, сладковатым запахом. Пытка продолжалась бесконечно, но ни одного полезного слова спасители душ вытащить не могли. Ведар терпел весь обрушившийся на него кошмар, полный издевательства и унижения, пока боль не стала настолько невыносимой, что лишила его сознания. На этом терзания закончились.
В комнате резко наступила тишина. Алые ручьи текли по дереву и каплями обрушивались на каменные плиты пола. Егерь обхватил рукой тонкую шею зелейника, чтобы проверить, не умер ли он. Артерия пульсировала под его пальцами. Ладонь сама стала сдавливать горло, собираясь выдавить душу из тела. Но ненависть, которую Салем испытывал к беззащитно лежащему существу, не искажала лицо, полное хладнокровия.
— Сдох? — спросил один из Охотников.
Пальцы ослабили хватку.
— Нет, сердце ещё бьётся, — Салем убрал руку.
— Он или очень крепкий, или правда не знает, где тот ведьмин отпрыск, — заявил второй.
— Он должен знать. Или хотя бы тех, кто знает. Надо бы ещё допросить покровительницу из его деревни.
— Молот-Ведьм, нам же нельзя прикасаться к служителям!
— А мы и не станем, — спокойно ответил егерь. — Просто спросим. В произошедшем она также виновата. В её же интересах нам помогать.
Достав тряпицу из кармана, Салем обтёр перчатки. В этот момент раздался стук. Спаситель душ отпер дверь, та снова отворилась с пронзительным скрипом. В комнату зашёл Охотник, на вид совсем молодой. Лишь мельком глянув на распростёртое измученное тело, он перевёл взгляд на егеря.
— Молот-Ведьм, тут какой-то служитель хочет еретика проведать.
— И он спустился для этого в подземелье? Любопытно… — Салем глянул на Ведара, который лежал без сознания. — Передай, что он немного опоздал. Пусть придёт, когда он очнётся. А! Если это произойдёт, конечно. Не каждый переживёт такую потерю крови.
— Так сказал, что потому и пришёл…
— Вот оно что, — Салем удивлённо вздёрнул брови. — Что ж, тогда пускай заходит.
И гость не заставил себя ждать, ведь он уже стоял за дверью. Охотник только успел почтительно отступить, как в пыточную прошёл человек, укрытый плащом из льна. Из-под капюшона лезли светлые, солнечно-жёлтые волосы. Салем жестом приказал выйти своим приспешникам, и сам направился в коридор.
— Поскольку вы – покровитель, он весь в вашем распоряжении, — сказал он, ненадолго остановившись рядом, после чего вышел и закрыл дверь.