— То, как ты выставляешь жестокими душегубами спасителей душ, которые рискуют жизнью, убивая чудовищ и нечисть, говорит обо всём. Ты пытаешься настроить меня против Зодчего и мегалонов. Как неудивительно, что колдун, вроде тебя, пытается вернуть власть кумирам и нежити при помощи рук государя.
— Чародей! — зашипел Медок. — Сколько раз повторять? Ча-ро-дей! И вообще, у меня нет цели врать тебе. Я говорю всё как есть…Точнее, было. Или ты впервые слышишь об «очищающих» пытках?
— Лучше расскажи мне, откуда ты в таких подробностях всё знаешь. — уклонился Финист. — А то за клевету я попрошу Гигеля выставить тебя за дверь.
Бахарь прижал уши. Круглыми, как два болотных шара, глазами он уставился на молодого государя. Но это был не испуг из-за угрозы:
— Финист… Так от тебя скрывали?
— Такое невозможно скрыть от правителя, — с твёрдостью сказал он, однако постепенно начал кое-что понимать, после чего его взгляд помрачнел.
— Если правитель хотя бы может перемещаться сам… — закончил за него Медок.
Тяжесть вновь свалилась на сердце молодого человека, и тот распластался на своём ложе. Патрон Эфлиский никогда не поднимал тему колдунов и ведьм, а также не говорил с ним о спасителях душ. Ещё когда отец был рядом, маленький Финист мог случайно подслушать его спор с Трантилом об Охотниках на ведьм. Из-за своего скромного характера, пойти и расспросить из любопытства он боялся. А став светичем, он даже не подумал, как обстоят дела с отступниками, что в эту минуту посчитал непростительным. Вот так и узнал он о происходящих ужасах только от какого-то кота…
— Так от кого ты узнал? — спросил Финист снова.
— От людей. Я собираю историю по крупицам. Кто-то расскажет это, кто-то упомянет то. Но чаще выясняю от самих героев или выступаю в роли наблюдателя, — ответил Медок уже без всякой злобы.
— Ну, смотри у меня. Если окажется, что ты где-то намеренно солгал, сделаю из тебя шапку. Хотя бы о покровителе Ксении ничего дурного не расскажешь?
— Ничего обещать не могу, княже, — улыбнулся бахарь. — Я говорю исключительно правду.
***
В тот же день, сразу после стычки с грубым егерем, покровитель Ксений зашёл в свою келью, дабы вернуть бодрость духа. Исцеление забрало почти все силы. Пока он находился на виду, ему никак нельзя было показывать свою слабость. Но стоило покровителю войти в свою скромную обитель и закрыть дверь, как его ноги подкосились, и Ксений спиной прижался к двери, не дав себе упасть. Тело бросало в дрожь и пот, как от перенапряжения. Переведя дыхание, покровитель проковылял к постели. Комната, благо, была очень маленькая, всего через несколько шагов Ксений уже лежал на жёстком матрасе, поверх прохладного одеяла.
Полагаю, я должен тебе поведать, в каких условиях живут покровители. Кельи, где они обитают, находятся в полукруглом здании, которое двумя концами примыкает к белокаменному храму, а окружённый им участок земли является для служителей двором. Несмотря на то, что построены кельи были также из камня, стены внутри – бревенчатые, благодаря чему в жару внутри оставалась прохлада, а в мороз удерживалось тепло, которое ещё исходило от небольшого очага. Да и в этих стенах находиться было намного уютнее, чем в комнате, полной камня, которая больше напоминала темницу. В одной из стен была полукруглая выемка, где и находилась кровать. В такой постели, как в дупле, можно было скрыться от мирских забот и тягостей. Распахнутое окно выходило во двор. Каменная обитель защищали его от городского, не смолкающего гомона, разнообразия запахов, тянувшихся с рынка. Со двора же в келью проникал воздух, пропитанный ароматом травы и благовоний, которые зажигали во время служб.
Вспоминая ужасы, творящиеся в подземельях умиротворённого храма, тяжело не содрогнуться от двуличья детей Зодчего. Они создали покой для послушных, но внушали животный страх неверным и оступившимся. Покровитель Ксений, соприкоснувшись с тенью своей религии, на удивление, оставался непоколебим. Возможно, его вера в Зодчего была очень сильна, или он настолько утомился, что ничто не могло отвлечь его от отдыха, кроме одного…
Лёгкий шелест крыльев потревожил слух покровителя. До этого момента слабый мужчина внезапно оживился, вскочил с кровати и устремился к окну, где ворковала белая голубка. На своей розовой лапке она принесла мелкий свёрток. Приласкав привыкшую к человеку пташку, Ксений отвязал послание и на подоконнике рассыпал зерно из чаши, находившейся рядом. Пока голубка клевала, покровитель развернул свёрток: