Скомканное, будто бумажный лист великанской рукой, пространство вокруг изогнулось, вздыбилось, в черных, взъерошенных складках своих пряча лекаря и свечу, яростный, негодующий голос Михни и прохладу намоченной ткани, легшей на горячечный лоб.
- Дон-н, дон-н, дзинь! - хрустальный, колокольчиковый перебор над головою, раздражающе-яркий свет. Влад стоял в огромной зале, сплошь заставленной статуями, одна другой выше, каждая - в лавровом венке, с патетически распростертой рукой. - Дон-нг, дзин-дон!
- Глупо… - он вышел из тени статуй, мелкой, семенящей походкой направился к центру зала, в короне и золотом расшитой мантии - Матьяш Корвин, король венгерский. С надменным, презрительным превосходством он глянул на Влада, скривил губу, словно сцеживая по капле каждое слово. - Так глупо прожить свою жизнь… В бесчисленных войнах, вечно настороже… потерять всех друзей… стоило ли оно того, а, Влад? Во имя чего это все?
Белая, белее мраморных стен, она спустилась откуда-то с потолка, скользнула к Владу, тонкими, цепучими коготками хватая плечо - маленькая темноглазая горлица, успокоительно гуркнув, зарыла в волосы клюв. Щекочущие, мягкие касания крыльев, спокойно-светлая безмятежность… Влад положил ладонь на спину ее, осязая под пальцами тонкие пушинки перьев.
- Во имя долга, Матьяш, ради чего еще стоит жить господарю, как не во имя долга перед своею страной? Свободной и независимой, в союзе крепком с могущественной державой - такой оставляю Валахию я после себя… И знаешь, оно того стоило - прожить свою жизнь так, как я прожил, - горлица на плече взволновалась, забила крыльями, переступая с места на место, и волнами пошли стены и потолок мраморно-белого зала, и трещинами - стройные ряды статуй, разваливаясь, распадаясь на куски. Качнувшись, Влад едва устоял на ногах, затянутый в белый, сияющий водоворот, и, взглянув на него черными бусинками глаз, горлица вдруг клюнула его в шею, до крови, с силой, точно стрела в том последнем, злополучном бою… И Влад вновь поднял веки - на слепящее свечное пламя, поднесенное так неожиданно близко.
- Жар у него, отче, в беспамятстве он! Сможет ли говорить с вами?
Разбившись в тысячу ярких огней, свеча отражалась, как в зеркале, в золоторизном церковном облачении. Склонившись к Владу с чашей со святыми дарами, священник смотрел на него, будто бы читая в мыслях - о сияющем зале и горлице над обломками статуй, о презрительно сжатых губах мертвого короля и холодном, хрустальном звоне между смыкающихся стен. Сладковато пахнущая ладаном, просфора легла на язык, прохладная, как кусочек льда посреди раскаленного воздуха комнаты. Влад попытался привстать, опершись на подушку - и тотчас же свечи взвились, запрыгали хороводом подле него, огненно-золотое пламя метнулось по стенам, поглощая собой священника и ладанный аромат, тонкие пальцы Феодосии, касающиеся щеки, и белесый свечной огарок, дымом исходящий за спиною ее.
- Тш-ш… тр-рш… - Влад брел по полю, холодному, отданному на откуп всем ветрам, бледно-серому осеннему полю, и голые ветки деревьев скреблись, качались над головою его, и черные стаи ворон смотрели с них, нахохлившись под мелкой дождливою моросью. Она сидела в отдалении, яркое цветное пятно среди однообразно серого - цыганка, прячущая лицо свое в длинных, распущенных волосах. Воронье цепкие, смуглые пальцы ее тасовали колоду, раскидывали веером на коленях рубашкою вверх. - Тш-ш… Чш-ш… Тяни… Сам свою судьбу увидиш-шь…
Влад вытянул первую, что пришлась ему под руку - белый, оголенный костями скелет под кроваво-красным цыганским плащом, сжимающий в пальцах косу. Цыганка хохотнула в ответ - каркающим, коротким смешком.
- Теперь уже время приш-шло… Сам видиш-шь…
- Благодарствую за гадание… и за все остальное тоже. Чем я могу рассчитаться с тобой? - Влад присел перед нею на корточки, в склизкую, плавящуюся под сапогами грязь, протянул ей карту обратно в руки.
- Достаточно, ес-сли поцелуешь меня, - цыганка встряхнула головой, откидывая с лица волосы. Грязно-земляными глазницами, на Влада уставился череп, и черные, как змеи, косы вились вкруг него, и белые, костяные зубы оскалились Владу. - Боиш-шься меня?
- Нет. И никогда не боялся, - губами, еще помнящими вкус просфоры, Влад коснулся костяного остова, пахнущего кладбищенской землей и могильною гнилью, и острые, как обломки кости, пальцы впились в плечи его, и холодом дохнуло за спиною, и гробовыми досками скрипнули ветки над головой. Белой, вьюжисто-снежной метелью - она рассыпалась в прах, истаивала под руками его, вместе с уныло-серым полем, меченым дождем и вороньими криками, и тускло мигнула свеча, в последний раз, и пламя скрылось, гашеное снежинками, и Влад закрыл глаза, чтобы вновь открыть их - в ослепительно-белом.
Снег падал сплошной стеной из-под набухшего брюха тучи над головою Влада, словно пух из пропоротой перины, ангельски-нежный, тающий на ладонях пух. Влад совсем не удивился, когда он вышел из облачно-снеговой пелены - Штефан, не постаревший ни на одну морщинку, радостно улыбающийся Штефан, протягивающий руку ему сквозь метель.
- Ну вот, и дождался тебя, брат. Пойдем, там тебя тоже ждут, вот увидишь! - и шагнул вслед за Владом - в снежно-белые, раскрывшиеся перед ними врата.
__________________________________________________________________________
* Влад Дракула - правитель Валахии (современная Румыния), совместно со Штефаном, правителем Молдавии, боровшийся с Османской империей за независимость своих стран фактически при отсутствии какой-либо помощи со стороны других государств. Был убит в 1476-м году претендентом на валашский престол Лайотой Басарабом, после чего Валахия на сотни лет оказалась под властью Османской империи. В рассказе излагается альтернативная история - а что было бы, если бы Влад Дракула не погиб, а прожил бы еще достаточно долго, продолжая борьбу?
* В рассказе используется византийская система летоисчисления “от сотворения мира” (сентябрьский стиль, то есть новый год начинается в сентябре), для перевода ее к современным датам следует вычесть 5508 лет. Она применялась на Руси в допетровские времена
* мамалыга - каша из просяной крупы, считалась пищей бедняков
* Четатя-Алба (Аккерман по-турецки) - молдавская крепость, захваченная одновременно с крепостью Килия турецко-татарскими войсками в 1484-м году. В настоящее время на ее месте располагается город Белгород-Днестровский. При взятии крепости в 1484-м в числе прочих пленных был захвачен посол Ивана III, дьяк Федор Курицын, автор небезызвестного “Сказания о Дракуле-воеводе”, написанного им после поездки с посольским визитом к венгерскому королю Матьяшу Корвину
* кадий - мусульманский судья-чиновник
* диздар - командир гарнизона крепости в Османской империи
* санджак-бей - правитель санджака, то есть округа, военно-административной единицы в Османской империи
* ясырь - пленные, которых захватывали турки и крымские татары во время набегов на русские, польские, валашские, молдавские земли
* улус - “государство” по-татарски
* Кызы-Кермен и Ислам-Кермен - крепости, построенные крымскими татарами на берегах Днепра в конце 15 века, в настоящее время на их месте располагаются города Берислав и Каховка