Судзуси было пожаловано право являться в императорский дворец. Его призвали к отрёкшемуся от престола императору, который, глядя на него, решил: «Он ничуть не хуже тех, кого я выбрал в свою свиту».
Началось исполнение музыки. Император изъявил желание играть на лютне, Накатада сел за японскую цитру, Накаёри — за цитру, Судзуси же — за кото. Видно было, что он не робел в присутствии высокого гостя и не терялся.
— Где ты смог научиться так играть? — спросил император и велел ему поиграть на цитре, и на этом инструменте Судзуси тоже играл изумительно.
Он превосходил многих знаменитых виртуозов. Глядя на Судзуси, сидящего за кото, император произнёс:
— Ещё вчера говорили:
«Сосёнка так молода,
Что только две ветки на ней».
Но вот уже тень густую
Она на землю бросает.
Принц Сикибукё произнёс:
— Далёко протянулись под землёй
Корни сосны.
И ветка, милостей не знавшая доселе,
Входит в круг
Других дерев в саду.[442]
Принц Хёбукё сложил:
— Вчера или сегодня
На берегу морском
Произросла сосна?
Но погляди, как ветви
Она раскинула красиво!
В девятый день был устроен пир[443]. Вокруг сиденья императора Сага всё блистало всевозможными украшениями. Хризантемы были окружены изгородью, вертикальные прутья её сделали из сандалового дерева, а горизонтальные из аквилярии; прутья связали лентами из разноцветных нитей. Землю посыпали золотым песком, а к почве примешали чёрные благовония. Хризантемы украсили серебром. Цветы начали увядать, их густо усыпали лазуритом и малахитом.
В этот день ранним утром отрёкшийся от престола император велел доложить, сколько лепестков в хризантемах[444], и внук Танэмацу преподнёс императору цветы. К цветку было прикреплено стихотворение:
«Мокрую от росы,
Хризантему в полном цвету
Сорвал и украсил главу.
Пусть долго длится
Царствования эпоха!»
Император, глядя на него, подумал: «Он очень чистосердечен» — и произнёс:
— Сверкают, как жемчуг,
Капли росы
На хризантемах в саду.
Издали взглянешь на них —
И радостью полнится сердце.[445]
Принц Сикибукё сложил:
— Осень. Роса покрывает
В саду хризантемы.
Но почему же
Росу моих глаз
Выплакать я не могу?
Принц Накацукасакё сочинил:
— Лет сколько скрыто
В этом саду хризантем?
Из гущи цветочной,
Росою покрытой, получишь
Жизнь в тысячу лет.[446]
Принц Хёбукё произнёс:
— В одном собравшись саду,
Пышно цветут
Белые хризантемы.
Ветер далёко разносит
Их аромат.[447]
Левый генерал Масаёри сложил:
Срок в тысячу лет затаив,
Белая хризантема
В этом саду ждала…
И росинки на листьях её
Кажутся жемчугом.[448]
Император вышел из своих покоев. Принцы и сановники сели в ряд. Во дворе были разбиты парчовые шатры, в которых литераторы и учёные заняли отведённые им места. Император распорядился, чтобы Накаёри, Юкимаса, Судзуси и Накатада сидели возле него.
Перед императором поставили девять шкафчиков с полками из аквилярии. На каждой полке стояло по пятнадцать, чашек из аквилярии, выточенных на токарном станке, и по пятнадцать чашек из золота. В чашки было положено шестнадцать сортов свежей и сушёной снеди, всевозможные морские продукты и фрукты. Всё было сервировано очень красиво. Внесли девять столиков, на которых стояло столько же чашек из аквилярии и из золота, в которые были положены редкостные угощения. Перед сановниками и принцами поставили столики из сандалового дерева, на которых стояли сандаловые чашки, выточенные на токарном станке, с угощением, соответствующим положению гостя. Перед остальными гостями — вплоть до прислуживающих придворных чинов: сопровождающих, конюхов и других слуг — также поставили угощение, столики были накрыты парадно и очень красиво. Всевозможная снедь переполняла подносы. Начался пир.
Тема для стихотворений была нелёгкой. Литераторы, сочинив стихи, преподнесли их императору, а учёные стали читать стихи вслух. Среди этих последних был и Суэфуса. Император был очень доволен его чтением, похвалил и велел прочитать стихотворения ещё раз. Затем были зачитаны сочинения четырёх молодых людей: Накаёри, Юкимаса, Судзуси и Накатада. Император был восхищён их умением и похвалил их. «Эти молодцы сочиняют стихотворения ничуть не хуже потомственных литераторов, которые несколько раз ездили в Танское государство. Предлагая трудную тему, — думал отрёкшийся от престола император, — я хотел испытать не учёных, которые специально обучались наукам, а этих молодых людей, сочиняющих стихи для препровождения времени. Юкимаса уже был в Танском государстве, но возвратился на родину ещё молодым. Накатада — внук Тосикагэ, скончавшегося тридцать с лишним лет назад. Он известен всему миру как большой умница, но ведь Накатада выучился не у деда. Своё музыкальное искусство Тосикагэ передал дочери, а от неё оно перешло к Накатада. Это поистине замечательно! Но вряд ли Тосикагэ передал своей дочери и литературное умение. И Накаёри, и Накатада совершенно удивительны. Должно быть, это будды, возродившиеся в человеческом облике».