— Мне очень приятно это слышать, — поблагодарила госпожа. — Насицубо теперь живёт у наследника престола, но родной отец совсем её забыл, и она чувствует себя совершенно заброшенной. Других братьев у неё нет. Не забывай же, что она беззащитна, и утешай её время от времени.
— Да-да, обязательно, — промолвил молодой человек. — Если бы между нами не было родственных уз, тогда другой разговор, но о сестре я должен заботиться и без каких бы то ни было напоминаний. О многом мне хотелось бы подробнее поговорить с вами, но сейчас у меня срочное дело. — С этими словами он поспешно удалился.
В покоях принцессы он взял две переносные занавески из узорчатого шёлка с цветочным рисунком высотой в три сяку и принёс их к экипажу матери. Император же приказал приготовить в западной стороне южных внешних покоев дворца Человеколюбия и Долголетия помещение для приёма гостьи и поставить там переносные занавески. «Пусть придворные некоторое время побудут в другой части», — велел он, и сановники перешли в восточную часть, а император остался в западной.
Накатада сказал Сукэдзуми:
— Пойдём со мной. Я привёз во дворец человека, которого император обязательно хотел видеть сегодня, помоги мне провести его тайком в императорские покои.
— А кто это? — поинтересовался тот.
— Неважно, кто, — уклонился от ответа Накатада. — Идём же со мной.
Он попросил Сукэдзуми, который был его близким другом, держать переносные занавески, приказал слугам принести туфли, в которых Канэмаса посещал дворец, и сказал матери:
— Выходи из экипажа.
— Ничего не понимаю. — удивилась она. — Куда это я должна идти?
— Не спрашивай, — ответил сын. — Разве я поведу тебя туда, куда тебе было бы нельзя?
— Как это неприятно! — воскликнула госпожа. — Какой странный визит во дворец! Я и представить не могла ничего подобного. Попала я с тобой в беду.
Но с давних пор привыкнув во всём слушаться сына, она вышла из экипажа.
Четыре служаночки держали переносные занавески, возле них стояли взрослые служанки. Накатада велел служанкам обуть мать, надеть на неё шлейф, а сам поправил ей причёску. Зрелище было удивительное: госпожа блистала красотой, Накатада, одетый в великолепные одежды, держал вместе с другими переносные занавески, между которыми его мать шла во дворец.
Император в сопровождении придворных вышел навстречу гостье. Лампы во дворце потушили, факелы во дворе погасили. Госпожу провели в дворцовые помещения, и там её встретил император.
— Я провожу вас… Пожалуйте вот в эту комнату, — говорил он, и они вошли в приготовленные покои.
Накатада как ни в чём не бывало присоединился к придворным, а Канэмаса ни сном ни духом не догадывался, что во дворец прибыла его жена.
Император уселся на подушки, разложенные возле переносной занавески, и начал с госпожой разговор.
— Дело в том, что этой ночью Накатада проиграл мне в шашки, но сказал, что сам не может выполнить моего желания, и предложил кого-нибудь взамен. Я подумал: «Кто же сможет его заменить?» — и вот таким образом исполнилась моя давнишняя мечта.
— Мне всё это показалось странным и необычным. Накатада явился неожиданно и так спешил, что даже не присел. Я отправилась во дворец, ничего не понимая, и чувствую себя очень смущённой, — ответила гостья.
— Что же вас смущает? Я всегда этого ждал. Особенно в полные очарования вечера мне хотелось, чтобы вы приехали сюда и мы могли бы беседовать, но я думал, что это совершенно невозможно, и очень переживал, — признался император.
Он заговорил о прошлом
— В то время, когда был ещё жив придворный Тосикагэ, мне очень хотелось услышать, как вы играете на кото, и я всё время мечтал, что вы въедете во дворец. Вы жили в удивительном доме, устроенном на старинный лад, и отец ваш совсем не хотел расстаться с вами. Как-то раз я сказал ему: «Пусть ваша дочь поступит на службу во дворец», но он мне не внял. После этого вы исчезли, и хотя часто вспоминал, дать вам знать о своих настроениях не мог. Так время и прошло…
— Долгие годы я провела далеко, в совершенно ином, как мне казалось, мире. А сейчас вновь живу в мире, который знала в дни моей юности.
— Где же вы были? — спросил император. — Если бы мы с давних пор могли видеться постоянно, мои чувства к вам не были бы столь глубокими, как сейчас, когда мы встретились после столь долгой разлуки. Когда люди слишком часто видятся друг с другом, они становятся всё более и более равнодушными, а встретившись после длительной разлуки, испытывают прилив сильных чувств.