— Эх, виллу бы здесь купить да земельки десятин сорок — пятьдесят под сад — вот бы мы пожили тут с Евтихьевной, — говорил Демидов, глядя на берега Темзы. — А как ты, Федот?
— Мне не по карману, Никита Акинфиевич, опять же, если правду сказать, то пора и домой. Всякому овощу свое время, а мое время подоспело. Моя дума — в Петербурге. А чем хуже наша Нева Темзы? Живи, стройся, были бы деньги да охота, в России жить не тесно.
— Это верно. Однако глянь, сколько кораблей!.. На Неве и десятой доли того не бывает. Широко размахнулись англичане, ох широко…
Огромный город стягивал к себе богатства всех заморских стран. В ту пору Лондон был уже настолько обширен, что, когда Федот Шубин и Никита Демидов поднялись на купол собора святого Павла, они даже в ясный день не могли увидеть окраин города!..
В магазинах, в порту, на биржах, в таможнях, банках, консульствах, в ресторациях и гостиницах — везде процветал торг. И эта коммерческая особенность огромного портового Лондона, шум и спешка, блеск главных улиц и нищета трущоб, стяжательство и высокомерие англичан не прельщали Шубина. В его памяти возникали впечатления об Италии и Париже, где искусство всех видов в большем почете, нежели в этом бурном торговом городе. Правда, здесь он посетил Британский музей, недавно основанный во дворце, ранее принадлежавшем герцогу Монтегю. Но здесь он не нашел произведений искусства, которые в то время могли бы напомнить ему о музеях Парижа и древностях Рима. Из произведений искусства в Лондоне привлек его внимание собор святого Павла, построенный всего лишь шестьдесят лет назад. Собор славился своим величием и колокольным звоном. Такой музыки колоколов, как на башнях лондонского собора, Федот не слышал еще ни в одном европейском городе. Слыхал от знатоков, что только в Праге у церкви Лорета музыкальный звон превосходит все ухищрения знаменитых звонарей и колокольных настройщиков. Однако Прага была не по пути, и Шубину не пришлось слышать волшебный, превосходно составленный «концерт» из двадцати шести колоколов, что на башне пражской Лореты.
Некоторое время, в ожидании отбытия русского корабля в Петербург, Шубин ходил в Королевскую библиотеку. Два бюста братьев Орловых, сделанные им, создали ему известную репутацию даже в Лондоне, а главное, открыли доступ к посещению Королевской библиотеки. Здесь в числе прочитанных книг по истории и искусству вызвала у него интерес одна небольшая книжечка древнегреческого писателя Теофраста. Меткие характеристики людей, носителей различных пороков, были щедро рассыпаны по страницам этой книги. Тут были «портреты» лицемеров, льстецов, болтунов, низкопоклонников, нахалов, сплетников, жадюг и простаков, суеверных и недоверчивых, навязчивых и нелюдимых, тщеславных, гордецов и трусов и всяких нравственных уродов… Бывает, что и малая книга производит надолго сильное, неотразимое впечатление. Книга была переведена с греческого на латинский язык, и не без труда, но с охотой Шубин усвоил ее.
— Как знать, такое пособие Теофраста всегда может в жизни пригодиться при распознавании характеров по физиономиям и повадкам, — рассуждал Шубин, делая выписки и запоминая изречения греческого мудреца.
За шесть недель проживания в Лондоне Федот Иванович мало общался с Никитой Демидовым, так как тот дни и вечера проводил в деловых встречах с коммерсантами и промышленниками Британии и других земель. В эти дни Шубин успел сблизиться с известным английским портретистом Ноллененсом, работал в его мастерской и познакомился с портретной скульптурой лондонских ваятелей. Три раза в день Шубин кормился в дешевом, но сытном питейном доме с привлекательной вывеской «Кабак царя Петра Великого». Англичане очень гордились тем, что в этом невзрачном заведении когда-то, будучи в Лондоне, русский царь любил угощаться пенистым пивом и более увеселительными и существенными напитками. И только однажды, в день отъезда из Лондона в Петербург, Шубин с Никитой Демидовым зашел откушать на прощанье в пышную ресторацию с вывеской «Звезда и Подвязка», где им подавали дорогие вина и кушанья на серебряных подносах.