Ушедший на покой Государь часто вспоминал тот торжественный день, когда жрицу привезли во дворец Дайгоку, откуда она должна была отправиться в Исэ. Пораженный красотой девушки, он не раз предлагал миясудокоро переехать во Дворец, где ее дочь заняла бы такое же положение, как бывшая жрица Камо и другие принцессы, но миясудокоро все не могла решиться: «Ведь во Дворце много дам самого безупречного происхождения, а у нее нет даже надежного опекуна…» Немалые опасения внушало ей и слабое здоровье Государя, она боялась, что участь дочери окажется столь же горестной, как и ее собственная. После кончины миясудокоро дамы начали было сетовать: «Теперь еще труднее будет найти покровителя…», но ушедший на покой Государь изволил повторить свое любезное предложение. Узнав о том, министр Двора подумал: «Коли Государь возымел такое желание, недостойно противопоставлять его воле свою». Однако жрица была так прелестна, что он не мог примириться с мыслью о ее потере, а потому решил посоветоваться с Вступившей на Путь Государыней, открыв ей свои тайные побуждения:
- Мать жрицы, миясудокоро, была женщиной с незаурядным умом и истинно чувствительным сердцем. Из-за моего непростительного легкомыслия пострадало ее доброе имя, и этого она мне так никогда и не простила. До конца своих дней таила она в душе эту обиду, и только когда стало ясно, что жизнь ее подошла к концу, призвала меня к себе и поручила мне заботиться о жрице. Не знаю, что послужило тому причиной - то ли она давно уже не слышала обо мне ничего дурного, то ли сама успела убедиться в моей надежности… Ее доверие растрогало меня безмерно. Впрочем, я все равно не смог бы не принять участие в судьбе жрицы. Я сделаю для нее все, что в моих силах, и надеюсь, что миясудокоро простит меня хоть теперь, находясь в ином мире. Государь только кажется взрослым, на самом деле он совсем еще дитя, и мне представляется уместным присутствие рядом с ним особы, достаточно осведомленной в житейских делах. Впрочем, я целиком полагаюсь на ваше решение.
- Ваша предусмотрительность весьма похвальна. Бесспорно, предложение ушедшего на покой Государя - большая честь для жрицы, и пренебречь им нелегко. Тем не менее вы могли бы, сделав вид, будто вам ничего не известно, представить ее ко двору под тем предлогом, что такова была последняя воля миясудокоро. Я склонна полагать, что ушедшего на покой Государя сейчас не слишком занимают дела подобного рода, он предпочитает отдавать свое время служению Будде, и, если вы ему все объясните, он вряд ли почувствует себя обиженным.
- Что ж, если вы согласны предоставить жрице соответствующее место в высочайших покоях, мне остается только сообщить ей о вашем решении. Я долго размышлял о ее судьбе, обдумывая все возможности, и ничего более подходящего не придумал. Единственное, что тревожит меня,- это неизбежные пересуды.
Разговор с Государыней окончательно убедил Гэндзи в том, что он должен как можно скорее перевезти жрицу в дом на Второй линии, притворившись, будто ничего не знает о намерении ушедшего на покой государя. Он поспешил известить о том госпожу из Западного флигеля.
- Вы получите прекрасную собеседницу, я уверен, что вы понравитесь друг другу,- сказал он, и, обрадовавшись, она принялась готовить все необходимое для переезда жрицы.
Вступившая на Путь Государыня не могла не знать, что принц сосредоточил все усилия на том, чтобы его дочь была представлена ко двору в ближайшее время. Между тем отношения принца с Гэндзи оставались натянутыми, и можно было лишь гадать…
Дочь Гон-тюнагона получила прозвание нёго из дворца Кокидэн. Ее попечителем стал сам Великий министр, нежно о ней заботившийся. Сделавшись в непродолжительном времени любимой подругой Государя, она принимала участие во всех его забавах.
«Средняя дочь принца Хёбукё тоже ровесница Государю, и кроме того, что они вместе будут играть в куклы… Конечно, лучше, если рядом с ним будет кто-нибудь постарше»,- подумала Вступившая на Путь Государыня и постаралась внушить эту мысль самому Государю.
Что касается министра Гэндзи, то, с величайшим вниманием относясь ко всем без исключения нуждам двора, он не только принимал ревностное участие в делах правления, но, проявляя поистине трогательную заботливость, входил во все мелочи, связанные с повседневной жизнью Государя, чем успел заслужить полную доверенность Вступившей на Путь Государыни. Сама же она все чаще болела и, даже находясь во Дворце, не имела возможности бывать с Государем столько, сколько ей хотелось, поэтому было совершенно необходимо подыскать достаточно взрослую особу, которая могла бы заботиться о нем.
В зарослях полыни
Дайсё, Гон-дайнагон (Гэндзи), 28-29 лет
Дочь принца Хитати (Суэцумухана) - возлюбленная Гэндзи (см. гл. «Шафран»)
Монах Дзэнси (Дайго-но адзари) - брат Суэцумухана
Дзидзю - прислужница Суэцумухана, дочь ее кормилицы
Супруга Дадзай-но дайни - тетка Суэцумухана
Госпожа из Западного флигеля (Мурасаки), 20-21 год,- супруга Гэндзи
Корэмицу - приближенный Гэндзи
Пока Гэндзи влачил безрадостные дни, глядя, как капли соли стекают с трав морских (114), в столице тоже многие печалились и вздыхали, каждый по-своему переживал разлуку с ним.
Некоторые - к ним можно отнести прежде всего госпожу из Западного флигеля - хоть и изнывали от тоски, с мучительным нетерпением ожидая его возвращения, но по крайней мере, имея опору в жизни, ни в чем не нуждались и могли иногда обмениваться с изгнанником письмами. Таким было легче.