— Так ты младшая Ли, а? Вивьен Ли?
— Да, — ответила Вивьен, желая, чтобы ей не приходилось лгать.
— Отправили домой из-за Второй Мировой войны, а? — проворчал доктор Виландер.
— Да, — с облегчением согласилась Вивьен, поскольку теперь она, по крайней мере, снова лгала, говоря правду.
— Из чего мы можем заключить, — заметил мистер Энкиан, — что печально известная нестабильность века двадцать обострилась до такого уровня, что вызывала беспокойство твоих родителей. Мы надеемся, ты можешь представить нам отчет об этом.
«Помогите!» — подумала Вивьен. Она в отчаянии посмотрела на Джонатана, но поняла, что от него помощи не получит. Он выглядел невозмутимым и благовоспитанным — олицетворение мальчика, старающегося быть незаметным.
— Не будь смешным, Энкиан, — проворчал доктор Виландер. — Нельзя ожидать от одиннадцатилетнего ребенка оценки уровня нестабильности.
— Я ожидаю этого от ребенка двух обученных Наблюдателей, — огрызнулся мистер Энкиан. — По крайней мере, она может отвечать на вопросы.
Поняв, что гости начинают ссориться, вмешался отец Джонатана:
— Нам всем известен источник проблемы. И хотя истребление всё еще возможно, что нас больше всего беспокоит — это как являющиеся следствием временные беспорядки могут содержаться в веке с такой низкой прогностической выработкой…
Он продолжал говорить. Вошли четыре девушки и выставили перед каждым множество больших и маленьких блюд, и всё это время Вечный Уокер говорил. Его речь была ужасно скучной. «Возможно, его работа — быть скучным, — подумала Вивьен. — И в таком случае он хорошо с ней справляется». Он уставился в закругленный угол комнаты с таким выражением, будто нечто ужасно его там беспокоило, и монотонно говорил о расширении волн, социотемпоральных кривых, парадигмах агон-моделей, культурной манипуляции идеологией, поведенческих параметрах, коэффициенте Ли Абдуллы, пока всех не охватила подавленность.
Вивьен пыталась слушать. Она была уверена, что чем больше узнает о Городе Времени, тем легче ей будет попасть домой. Но всё это она понимала еще меньше, чем объяснения Джонатана о том, как работает его пояс. Она смутно уловила, что ее век охвачен беспорядками и что, когда Вечный Уокер говорил об «источнике проблемы», он мог иметь в виду Повелительницу Времени. И Вивьен сделала вывод, что ученые в Городе Времени следят за остальной историей и стараются подтолкнуть ее на те пути, которые нужны Городу Времени.
«По-моему, это сущее нахальство!» — подумала она.
Наконец, девушки подали воды и вина в соответствующих стаканах, сделанных из тысяч похожих на драгоценные камни кусочков стекла. После чего они ушли, и все начали есть. Ощущение опасности вернулось к Вивьен. Она знала, что совершит ужасные ошибки, и все поймут, что она не кузина Вивьен. Она внимательно наблюдала за Джонатаном и Дженни и делала то же, что и они. И это оказалось довольно просто. Главное отличие в этикете Города Времени состояло в том, что большинство еды позволялось брать пальцами и окунать ее в маленькие чаши с вкуснейшим соусом. Любые капли на белой поверхности стола исчезали как по волшебству. Вивьен испытала такое облегчение, обнаружив, что в состоянии справиться, что почти не нервничала, когда мистер Энкиан и доктор Виландер начали задавать ей вопросы.
— Как ты себя чувствуешь, вернувшись в цивилизацию? — спросил мистер Энкиан. — Должно быть, это большая перемена после трущоб века двадцать.
— Мы живем не в трущобах! — возмутилась Вивьен. — Мы живем в Льюисхэме! Это респектабельный район. У многих людей там есть машины.
— Ты видела трущобы? — проворчал доктор Виландер, подняв взгляд от своих блюд.
Девушки подали ему вдове больше, чем остальным, не дожидаясь просьб. Возможно, ему это необходимо, учитывая его размеры.
— Нет, — ответила Вивьен. — Мама не позволяла мне ходить в Пекхэм Рай. Это очень беспокойный район — полицейские патрулируют там парами.
— Но твои родители туда, конечно, ходят, — утвердительно произнес мистер Энкиан.
— Нет. Никто не ходит в трущобы по своей воле. Но мама иногда проезжает через них на автобусе по дороге в Вест Энд.
— А твой отец? — прогрохотал доктор Виландер.
— Не знаю, — грустно ответила Вивьен. — Я сто лет его не видела. Как только возникла угроза войны, Министерство перевело его в тайное Государственное Ведомство — настолько тайное, что он теперь редко бывает дома даже по выходным. Мама говорит, по крайней мере, благодаря этому его не призовут в армию, где его могут убить.