— Вы сказали, он возвращается к собственному началу? — спросила Вивьен.
— Да. Передай мне диаграмму.
И когда Вивьен протянула доктору Виландеру диаграмму, он показал, что имел в виду, проведя большим квадратным пальцем по подкове от левого конца, помеченного «Каменный век», до правого с надписью «Депопуляция Земли».
— Город просуществовал целую длину истории, — большой палец остановился на пустом пространстве между началом и концом истории. — Вот. В данный момент он движется в разрыв, где почти наверняка он начался. Когда он достигнет середины этого разрыва, — палец постучал по самому верху диаграммы, — он, вероятно, распадется. Конечно, люди пытаются придумать способы предотвратить это. Проблема в том, что мы не знаем, что произойдет. Возможно, ничего. Или, возможно, он станет критическим, как век двадцать, из которого ты прибыла.
Джонатан бросил на Вивьен испуганный взгляд.
— О, — произнесла она: не совсем то, что она пыталась разузнать, но в любом случае знать это стоило. — Если он станет критическим, он увлечет за собой всю историю?
— Это одна из многих вещей, которые мы не знаем, — ответил доктор Виландер. — Нет смысла смотреть так испуганно, девочка. Ты здесь ничего не можешь поделать. И довольно этого. Теперь перевод. Пропусти первый кусок — ты наверняка запомнила его — и зачитай остальное.
Вивьен вздохнула, поскольку первый кусок был единственной частью, в которой имелся смысл, и начала:
— Первый Офицер Патруля Времени…
— Хранитель, — поправил доктор Виландер. — Полагаю, это прогресс по сравнению со старыми леди. Нужное слово — Хранитель.
— Хранитель, — покорно повторила Вивьен, — в Железном веке находится на холме и является высоким мужчиной с причудливой (правильно?) погодой и скучными рубашками…
— Причудливым характером и темной одеждой, — произнес доктор Виландер.
— Что идет ему в первую очередь.
Вивьен внезапно осенило, что она читает описание того самого Хранителя, которого они встретили утром. О, если бы она могла сделать текст более осмысленным! Возможно, если он будет достаточно бредовым, доктор Виландер вырвет бумагу из ее рук и прочитает сам. Но этому не суждено было случиться.
— Нет, нет! — прервал доктор Виландер. — Как и полагается Хранителю раннего Века. Продолжай.
Вивьен вынуждена была, запинаясь, продолжить — доктор Виландер поправлял чуть ли не каждое слово — и в процессе постараться извлечь смысл. Джонатан даже не пытался делать вид, будто выполняет данное доктором Виландером задание. Вивьен заметила, как расширились за мерцанием зрительной функции его глаза, глядя на нее поверх косы, жадно ожидая каждого следующего слова. К ее облегчению, он догадался записывать на запасном листке заменителя бумаги по мере того, как она, спотыкаясь, продвигалась вперед. Позже, когда они медленно спускались обратно по лестницам, а Город Времени появлялся наискось так и эдак вокруг них — однажды даже почти над их головами, — он зачитал записанное вслух.
— Вот оно, — сказал Джонатан. — «А второй Хранитель находится в море, которое высохло, и весь в серебре, что приличествует Веку, в котором создают и убивают необыкновенными способами». Интересно, почему? «Третий Хранитель молод и силен и всецело является человеком Золотого века. Он одет во всё зеленое, поскольку живет в лесу, покрывшем город, который когда-то был великим. А четвертый Хранитель отправляется тайно, чтобы никто не догадался, где лежит Свинцовая Шкатулка, поскольку она самая ценная из всех». О, во имя Времени, В.С.! Ты идиотка! Почему ты не сказала, о чем это?
Вивьен сосредоточила взгляд на блеске Тысячелетия, лежащего на боку у зеленого горизонта.
— Я не могла понять ни строчки, — ответила она. — Я понятия не имела, что здесь говорится, как найти Шкатулки.
— Да, но здесь говорится недостаточно, — недовольно произнес Джонатан. — Знание, что Железная Шкатулка находится на холме, не больно много дает, если только не знаешь изначально, где этот холм. И существует около десяти морей, высохших в то или другое время. Что касается городов, которые когда-то были великими, я сходу могу назвать сорок, начиная с Трои и заканчивая Миннеаполисом. Однако, если я дам это Леону Харди, он может что-нибудь выяснить.