— И он использовал ту голограмму, чтобы заинтересовать меня, — мрачно произнес Джонатан. — Но она была такой реалистичной! Полагаю, мы не должны верить ни одному сказанному ею слову.
— А, нет, существо, с которым вы говорили, было настоящим, — Элио слегка нахмурился — большая часть его громадного мозга сосредоточилась на чем-то другом. — Когда голограмма появилась во второй раз, я потрудился пройти сквозь нее, и она не обладала ни малейшей плотностью. Даже искусство века шестьдесят шесть не может сделать картинку плотной. Это лишь доказывает, что наниматели мастера Харди приводили его в Первую Нестабильную эпоху — возможно, чтобы расспросить настоящего Хранителя. Но это второстепенный вопрос. Главное, что смущает меня — я не догадался, что Свинцовая Шкатулка находится в Городе Времени. Хотя теперь, когда вы обратили на это внимание, я, разумеется, понимаю, как Шкатулки работают. Я должен был понять раньше. Это заставляет меня чувствовать себя весьма неумным.
— В таком случае я чувствую себя идиотом, — сказал Сэм. — Как они работают?
— Как магниты на циферблате часов, естественно. Я найду диаграмму истории и покажу вам.
Элио быстро прошелся по комнате в поисках, переворачивая диваны, открывая шкафы и поднимая громадные кучи хлама. В итоге он лег на живот и посмотрел под мебелью. Диаграмма закатилась под автомат. Элио вытащил ее и развернул на полу.
Вивьен увидела теперь уже привычную подкову известного времени — с надписью «Каменный век» слева, возле начала и «Депопуляция» справа, в конце. Элио ткнул пальцем в разрыв наверху, прямо в его центр.
— Город Времени начинается здесь, — сообщил он. — Как часовая стрелка на часах в полдень. И, как часовая стрелка, он движется справа налево — в противоположную от истории сторону. Он должен так двигаться, чтобы не смешаться с обычным временем. Однако что-то должно толкать его по кругу. Поэтому он обеспечен мощным двигателем. Это Свинцовая Шкатулка. Но Свинцовой Шкатулке, как любому двигателю, для работы необходимо топливо, поскольку двигаться назад сквозь время — крайне противоестественно. Так что остальные Шкатулки помещены по кругу истории через равные промежутки, чтобы подхватывать Город, когда он подходит, и бросать его дальше. Сначала вступает Золотая — около трех часов, образно говоря. И она самая сильная, поскольку город еще недолго двигался и надо преодолеть большое количество временной инерции. Она притягивает Свинцовую и бросает его к Серебряной — расположенной около шести тридцати, — которая в свою очередь бросает его к Железной. Железная — самая слабая, поскольку (теперь это очевидно для меня) Город должен замедлиться и остановиться, когда вернется к концу времени — снова в полдень.
— Почему это? — возмущенно спросил Джонатан. — Я думал, он будет двигаться вечно!
— Предполагаю, Шкатулки должны быть перезаряжены и снова возвращены на места, — ответил Элио. — Или, возможно, маленький кусочек времени, в котором находится Город, должен быть заменен свежим кусочком. Этого я наиглупейшим образом пока не знаю. Однако что мне ясно — так это то, что вся система находится в опасности теперь, когда украдена Железная Шкатулка. Мы должны подумать, что с этим делать.
Они сидели, глядя на него, пытаясь вообразить Город Времени, остановившийся, точно сломанные часы, неспособные снова пойти. «Все эти люди и здания! — подумала Вивьен. — Что случится с Джонатаном, и Сэмом, и Элио, и Дженни?» И она вспомнила обезумевших призраков времени, бьющихся в шлюзы на реке. «Они пытались выбраться! — подумала она. — И было слишком поздно, потому что Город сломался!» Явное доказательство того, что Город действительно сломается. И они ничего не смогут сделать.
— Город является Нестабильной эпохой, — заметил Элио, увидев их лица. — Наше будущее не определено. Из этого следует, что мы можем что-то сделать. Во-первых, мы можем определить местоположение Свинцовой Шкатулки и обеспечить ее безопасность. Мы также должны разобраться, как она работает. Здесь есть Историки и Ученые, которые могут выяснить — или я сам могу. Но мне нужно будет изучить одну из других Шкатулок, чтобы понять, как они взаимодействуют. Похоже, единственная, до которой мы имеем возможность добраться — это Серебряная.
Джонатан поднялся на ноги.