Взяла его за руку и повела неприметной дорогой в военный лагерь. Завела в просторную палатку, глядит Ши Ди — а перед ним птица из меди и дерева, словно живая, крыльями трепещет. При птице — молодой человек: голова повязана, рукава закатаны, кожаный фартук сажей запачкан, а глаза — как черная ртуть, ни на чем задержаться не могут. И хоть выглядел он как простой подмастерье, Ши Ди сразу догадался, что это и есть колдун Цзянъинь по прозанию Хуо Хуа.
— Ага! — воскликнул Цзянъин. — Ты и есть Ши Ди, который друга своего хочет вернуть? Слушай же. Никто не знает, откуда у Хун Кулоу такая сила, чтобы целые армии огненными стрелами поражать. Сколько ни разведывала Пэй-цзи — и ей немного узнать удалось. Есть в предгорьях Шаньшаня крепость Ян Ци, там обитает Хун, и окна его покоев по ночам светятся синим. Вот и все, что мы знаем. Построил я птицу из меди и железа, чтобы пересечь на ней пустыню, пробраться тайно в страну Судэ и узнать секрет колдуна. Однако явился мне во сне дух покойного Эр-цзиня и велел дождаться тебя. Если согласен — полетим нынче же ночью.
Нечего и говорить, что Ши Ди согласился. Как стемнело, сели они верхом на рукодельную птицу и полетели.
Над морем песка, над волнами дюн
Стремителен птицы полет.
Как тайну свою ни хранит колдун —
Разгадку герой найдёт.
К отрогам грозных Шаньшаньских гор
Ши Ди пролагает путь,
Чтоб друга из вражеских рудных нор
Скорее домой вернуть.
Вот села птица на горный склон.
— Дальше лететь нельзя, — говорит Хуо Хуа. — В темноте в горах птица разобьется. Придется тебе самому дорогу искать.
Выдернул он у птицы одно медное перышко, дал Ши Ди.
— Как я буду нужен — переломи это перышко, я за тобой и прилечу.
Завязал Ши Ди перышко в пояс, взял меч, взял щит, пошел искать дорогу в логово Хун Кулоу.
Вот рассвет настал, видит Ши Ди — повозки с рудой и углем по дороге тянутся, скованных пленников гонят куда-то. Пошел он следом незаметно, а как стемнело — в последней повозке стражу перебил, возницу одним ударом прикончил и сам на козлы сел. Так и въехал во вражескую крепость Ян Ци, никем не узнанный.
Вылез потихоньку из повозки, огляделся — а тут ад о четырех углах! В рудниках руду копают, в плавильнях ее плавят и заготовки льют, в кузнях из них мечи и доспехи куют, и повсюду висят знамена, где чудовище Цзютоушэ, Девятиглавый Змей, изображен. Кругом снуют рабы — пленные воины Поднебесной, от голода и тяжкой работы уже на тени похожи. А под стенами собрались несметные полчища хунну — ждут мечей, доспехов и наконечников для стрел, чтобы всей силой ударить на Поднебесную. Сжалось сердце у Ши Ди. Пробрался он в плавильню, надзирателей перебил и начал разбивать цепи узников.
— Ты кто таков? — спрашивает один.
А второй отвечает:
— Да я же его знаю! Это Мэйгуо Дуйчжан, ярмарочный силач, что людей в армию заманивал. Это из-за него мы здесь оказались! Он виноват!
Устыдился Ши Ди и говорит:
— Это верно, я Мэйгуо Дуйчжан. Вина моя. Раз я вас в эту западню завел, то мне и выводить. Берите лопаты, берите кирки, берите железные заготовки — и ударим на врага. Только слушайте все меня, чтобы не суетился каждый как попало, а ударили все вместе.
— Да как их победишь? Тут ведь не все стражники люди, половина — демоны!
— Видал я этих демонов, — засмеялся Ши Ди. — На поверку это просто чучела соломенные.
Разбил он все оковы, построил узников боевым порядком, напали они на слуг Цзютоушэ — закипела жаркая битва. Смотрят узники — и правда, стоит в демона факелом ткнуть, как он занимается огнем и оказывается соломенным чучелом. Взяли они так одну плавильню, взяли другую, освободили товарищей, захватили оружие — скоро ни одного слуги Цзютоушэ в крепости не осталось. Начал Ши Ди расспрашивать узников про Ба Цзи — те глаза отводят. Наконец один решился сказать:
— Приятель твой крепко досадил Хуну. Сначала тот его пытал в своей башне, потом велел в самом глубоком забое цепями приковать, чтобы умер Ба Цзи, света белого не увидев.
Себя не помня от горя, бросился Ши Ди в забой. В темноте, в духоте, по колено в воде бродил — нашел друга. Тот уже еле дышал. Сбил Ши Ди с него цепи, на руках вынес на вольный воздух. Глядит — а перед ним стоит колдун Хун Кулоу, вместо лица — череп, голым мясом покрытый.
— Вот кто мою крепость взял! Вот кто мои плавильни разрушил! Ну, держись, Мэйгуо Дуйчжан!
И давай в Ши Ди молнии пускать. Ши Ди, не будь дурак, щитом заслоняется, с места на место прыгает, ни разу в него колдун попасть не может. Истощилось колдовство, сошлись врукопашную. Бьются так, что рудничные мостки трещат, камни со сводов рушатся. Конец бы пришел тут Хуну, да спас его верный евнух Цзуо Ла: обернулся большой птицей и в когтях унес господина.