Гироскоп — это особенный, очень верный компас. По его указаниям одограф сам, автоматически, будет ездить по карте и карандашом чертить путь, которым идет корабль.
Одограф за работой.
Чем более станет совпадать линия, проведенная штурманом на берегу предварительно, и линия, которую начертит на карте одограф, тем лучше, более прямой дорогой идет корабль.
Ну, а карты крупных масштабов? Пригодятся ли они штурману?
Еще бы! Это они введут судно в незнакомую бухту и поставят у причала чужого порта. Моряки называют такие карты частными, а самые крупные — просто планами.
Что же еще знает штурман о морских картах?
Всё то, что находится далеко от моря, на них совсем не показано. Зато береговая полоса изображена очень подробно. Нашлось место каждой рыбацкой деревне, каждому ручью, впадающему в море, каждому подводному камню. Кроме того, вся карта усеяна цифрами, говорящими, где какие глубины. Небольшие рисуночки дают представление о том, как выглядят со стороны моря маяки.
Часть морской карты южного берега Крыма. Небольшие рисуночки на ней дают представление о том, как выглядят маяки со стороны моря.
И еще есть одна особенность: почти все они вычерчиваются в равноугольной цилиндрической проекции Почти четыреста лет назад нидерландский ученый Меркатор изобрел ее. Потому и называется она меркаторской.
Морские карты уже издавна составляются в меркаторской проекции.
Но что же такое вообще проекция карты?
Земля наша похожа на шар, слегка сплюснутый с двух сторон, словно яблоко. Ученые, специально изучающие форму Земли, возмутятся такими словами и скажут, что наша планета не шар и не похожа ни на яблоко, ни на яйцо, ни на грушу. Фигура Земли, скажут они, — геоид. Если кто-нибудь не поймет и удивится, они объяснят, что геоид — это трехосный эллипсоид вращения с волнистой поверхностью.
Пусть так, не будем вдаваться в детали. Для практики составления карт обычно достаточно считать Землю шаром, немного сжатым на севере и на юге, а часто, в менее точных работах, и просто шаром.
Ведь сплюснутость не так уж и велика.
Сплюснутость Земли не так уж и велика.
Расстояние от центра нашей планеты до полюса картографы принимают равным шести миллионам тремстам пятидесяти шести тысячам восьмистам шестидесяти трем метрам, а от центра до экватора шести миллионам тремстам семидесяти восьми тысячам двумстам сорока пяти метрам, то есть примерно всего лишь на двадцать один с половиной километр больше. Это совсем немного. Окружность Земли сорок тысяч километров. По сравнению с этой величиной двадцать один километр — просто капля.
Итак, планета наша очень похожа на шар. Поэтому самое верное представление о том, как расположены моря, океаны, реки, вершины гор, города, дает только глобус.
Но с этой моделью нашей планеты не очень удобно иметь дело.
Представим себе, что вместо путевой карты в масштабе «один на сто тысяч» штурман решил взять на корабль глобус. Его диаметр будет сто двадцать семь метров.
Можно возразить, что это очень крупный масштаб и лишь поэтому глобус такой огромный. Однако и глобус масштаба «один на миллион» будет величиною с трехэтажный дом. Его тоже не захватишь в дорогу.
Такой глобус тоже не захватишь в дорогу.
Остается одно: разрезать глобус на части, наклеить кусочки на листы и сложить стопой.
Ученик четвертого класса одной ленинградской школы Коля Захаров так и сделал однажды, когда ему понадобилась карта. Бабушка вошла в комнату, но уже было поздно, — работа шла полным ходом.
Коля резал глобус.
— Ничего, ничего, — говорил Коля и маме, и маленькому брату, и бабушке, — я не ломаю. Сейчас я разрежу, потом положу на бумагу, приклею, получится карга… Еще и удобней, — можно повесить на стену, взять летом в лагерь… Я вот только порежу на мелкие части, чтобы они не стояли горбом на бумаге…
А резать трудно. Картон попался такой твердый, что Коля в первые же минуты натер ножницами волдыри. Но дело начато — надо кончать.
Когда он намазал бумагу клеем и стал выкладывать кусочки глобуса, обнаружилась странная вещь. На глобусе все они плотно прилегали друг к другу, а тут, как ни сложи их, получались щели. Два, даже три кусочка еще удавалось сложить, а уж больше — никак. Сколько Коля ни мучился, цельной карты так и не вышло.