— Что ж, ребята, — сказал загробным голосом капельмейстер, — Потешим красных перед кончиной.
Разобрали музыканты инструменты. Ждут, мнутся. А Дундич думает: можно теперь идти в Абганерово, а может, сначала послушать, как исполняет оркестр «Интернационал»? Посоветовался с товарищами. Те тоже не прочь оценить способности пленников.
Видят музыканты, что красные не спешат с расправой, и в их душах затлела надежда. Уж очень добродушный вид у буденовцев. При таком настроении и винтовку на безоружного не поднимешь. Приободрился капельмейстер и спрашивает:
— Так чем прикажете вас потешить: «Камаринской», «Прощанием славянки» или «Амурскими волнами»?
Достал из полевой сумки толстую, затертую на углах тетрадь и протянул Дундичу.
— Выбирайте, господин товарищ.
Иван Антонович бегло перелистал страницы и спросил:
— «Интернационал» есть?
— Нет, такого в репертуаре не держим, — чуть придрогнул голосом капельмейстер.
— Может, без нот сыграете? — спросил Дундич, видя искреннее огорчение пленников.
Но те отводят глаза в сторону: мол, мотива не знаем. Уловил их настроение командир отряда и говорит:
— А если мы вам споем, а вы за нами сыграете?
— Давайте попробуем, — согласился капельмейстер, видимо понимая, что игра стоит свеч.
Ну, начали! — произнес Дундич и сам запел глуховатым баритоном:
Кивком головы он призвал товарищей поддержать его. Они подхватили второй куплет:
Припев уже пели дружно, на подъеме:
Капельмейстер, шевеля толстыми губами, что-то записал в тетради. Дундич заметил, как во время пения подтянулись не только бойцы, но и пленные.
— Сильная песня, — согласился капельмейстер. — И слова, как пики, в тело вонзаются.
— А написал их не какой-нибудь бард, а простой столяр Эжен Потье. Слыхал?
— Брехня это, по-моему, — не поверил музыкант. — Это все одно, как если бы я взял да и написал ораторию, а ее по всему миру разучили.
— И напишешь еще, — подбодрил пленника Иван Антонович.
— Богом не дано. И консерваторию не кончал.
— Я тебе что пел: «Ни бог, ни царь и не герой…» Уразумел? Ну, давай еще раз повторим.
…А в дивизии переполох: пропал отряд Дундича. Приказывает Буденный: снарядить несколько групп и послать в степь на поиски. Может, ведет Дундич бой и нуждается в помощи? Поскакали группы в разные концы. Ищут час, другой — нет Дундича. Возвратились, доложили, что в одной балке встретили белых. Они что-то непонятное играют — то ли «Это есть наш последний…», то ли «Боже, царя храни…».
— Где они? — спросил Буденный, садясь на коня. — А ну покажите мне тех музыкантов.
Промчались всадники километра два по степи, видят: в ендове горит костер, над блескучими жаркими языками, словно светляки, роятся искры, а вокруг бойцы сидят. Золотятся в их руках медные трубы. И что-то волнующе-знакомое играют музыканты.
Приосанился комдив, подкрутил кончики усов и дал шпоры своему Казбеку. Подскакал, осадил разгоряченного дончака, соскочил на мочажину и защелкал плеткой по голенищам сапог.
— Ты что же это, партизанская твоя душа, сидишь тут и в ус не дуешь? — с ходу начал отчитывать виновника Семен Михайлович. — Может, там уже дивизию смяли и растерзали, а ты тут музыку слушаешь!
Понурил голову Дундич. Молчит. Знает вспыльчивый характер комдива: возрази, когда не прав, — сверх меры схлопочешь. Видел же он, что дивизия опрокинула улагаевцсв, потому и погнался за музыкантами. Конечно, за задержку он готов держать ответ. Но ведь какой подарок подготовил! Неужто не оценит Семен Михайлович?
— Ну, что молчишь, как статуя? — приблизился к Дундичу комдив. — А если бы тебя ухлопали тут? Герой какой нашелся! И вы тоже хороши, — грозно глянул на стоящих разведчиков. — Вшестером решили отличиться.
— Не отличиться, — посмел подать голос Иван Шпитальный. — Музыкантов решили приобрести.
— Ишь, купец выискался.
Уловив перемену в настроении комдива, Дундич сказал, что очень ему захотелось преподнести Буденному к Первомаю подарок: чтобы вышла дивизия на парад со своим оркестром, и непременно с «Интернационалом».
— Ну, тогда другое дело, — завеселел Семен Михайлович и сунул плетку за голенище сапога.
Оглядел музыкантов, потрогал трубы и барабан, удовлетворенно крякнул и сказал: