Сквозь быстро густеющие сумерки Шмидт рассматривал своих товарищей по экспедиции, волей «ее величества Арктики» ставших робинзонами, потерпевшими кораблекрушение и выброшенными на ледяной остров. Многие из них были случайно одеты в ватники, ботинки и сапоги, кое-кто забыл рукавицы, а мороз перевалил за тридцать градусов. Люди были разгорячены авралом по выгрузке. Нервы их, конечно, напряжены до предела. Надо как-то их успокоить!
Начальник экспедиции подозвал своего заместителя по политической части:
— Проведите перекличку… Это то, что сейчас нужно…
День уже кончился. Белесая тьма окутала людей. И, когда называлась очередная фамилия, из темноты слышался лаконичный ответ: «здесь» или «жив».
Перекличка показала, что все налицо, все… кроме Могилевича.
Перекличка, кроме того, как на это и надеялся Шмидт, сыграла определенную организующую роль. Когда люди окружили небольшой ледяной холм и услышали фамилии своих товарищей, у них возникло знакомое «чувство общего собрания». Они поняли, что на льдине не одиночки, а советский коллектив. И это было самое важное.
Теперь можно и нужно сказать им несколько слов.
Митинг был кратким. Он длился всего пять-шесть минут.
Очень спокойно и деловито Шмидт сообщил, что советское правительство знает о катастрофе. «Челюскин» держал связь с берегом до последней минуты. Скоро эта связь будет восстановлена. Продовольствия и теплой одежды выгружено достаточно. Значит, на льду можно будет жить не так уж плохо, пока не придет помощь, а она придет обязательно.
Успокоенные словами начальника, которому они привыкли безоговорочно верить, потерпевшие крушение, мокрые, усталые и голодные люди принялись налаживать свою необычную жизнь.
Одни получали меховую одежду и спальные мешки, другие ставили палатки и по распоряжению Отто Юльевича укладывались отдыхать.
Женщины и дети были уже под «крышей». Они воспользовались палаткой, поставленной на лед еще за месяц до катастрофы физиком для своих наблюдений.
Теперь надо посмотреть, как идут дела у Кренкеля. Радист с помощниками из заранее скомплектованной радиобригады устанавливал изгибавшуюся, как удочка, радиомачту. Рядом люди, вбивая колышки в лед, разбивали палатку. Ветер хлопал по полотнищам, рвал их из рук.
На рассвете Шмидт, не сомкнувший в ту ночь глаз, пришел в радиопалатку.
Тихим голосом, чтобы не слышали окружающие, он спросил Кренкеля:
— Как дела? Не связались еще с Землей?
— Пока нет, — виновато ответил радист… — хотя все предупреждены еще с парохода, — и после короткой паузы добавил: — Трудно поймать нашу волну, станция уж очень маломощна, но я уверен, там слушают и мы свяжемся.
— Буду ждать, с нетерпением ждать, — сказал Шмидт и ушел к месту аварии, где уже кипела работа. Сортировались и складывались в штабеля спасенные запасы.
Вскоре Кренкель услышал ответ радиостанции Уэллена и стремглав выскочил из палатки с торжествующим криком:
— Отто Юльевич! Радио!
В первый и последний раз челюскинцы увидели своего руководителя бегущим, как мальчишка.
Но и тут Шмидт остался верен себе:
— У меня большая радиограмма! — спокойно сказал он. — Может ли Уэллен подождать, пока я буду писать?
Через десять минут Кренкель получил записанную в журнал радиограмму № 1, кончавшуюся такими словами: «…заверяем правительство, что несчастье не остановит нас в работе по окончательному освоению Арктики, проложению Северного морского пути. Начальник экспедиции Шмидт».
Приступая к передаче, радист на мгновение задумался: какой поставить адрес отправителя.
Потом тряхнул головой и отстучал ключом: «Лагерь Шмидта».
Так родилось название «Лагерь Шмидта», не сходившее два месяца с уст людей во всем мире.
15 февраля Кренкель послал в эфир очередное донесение.
«Второй день челюскинцы живут на льду. Ночью прояснело. По звездам определили свое местонахождение: 67°17′ северной широты, 172°51′ западной долготы. Перед погружением „Челюскина“ мы разрезали канаты, которыми на палубе были прикреплены строительные материалы, бочки и другой палубный груз. Расчет оказался правильным: значительная часть грузов всплыла. Теперь вытаскиваем изо льда бревна, доски и другой материал. Заканчиваем постройку барака на пятьдесят человек с двумя камельками. Приступаем к постройке кухни и сигнальной вышки для указания места спасательной экспедиции. Надеемся построить и второй барак. До берега 130 километров. Все здоровы, полны энергии. Шмидт».