Не кучка отчаявшихся, ожидающих, гибели людей, а «Лагерь Шмидта» — организованный, уверенный в конечной победе коллектив вступил в борьбу с ледяной стихией. Каждое утро миллионы людей искали в газетах лаконичные, но всегда бодрые телеграммы с пометкой: «Полярное море. Лагерь Шмидта». Что там, на льдине? Как прошел день? Какова погода? Что предпринимают челюскинцы?
Над лагерем бушевала пурга. Сквозь нее пробивались скупые, короткие строки сообщений. Стояли сорокаградусные морозы, а на льдине шла кипучая жизнь. Люди строились и обживались.
Предстояла нелегкая жизнь и тяжелая напряженная работа. Как сделать, чтобы коллектив челюскинцев показал образец выдержанности, стойкости и организованности?
Для коммуниста Шмидта ответ на этот вопрос мог быть только один — с помощью всех коммунистов.
Повестка дня первого заседания бюро партийной организации на дрейфующей льдине была краткой, всего один вопрос: «Сообщение О. Ю. Шмидта».
Сохранился протокол этого заседания, вот выдержка из него: «…Отныне каждый шаг коммуниста, каждый поступок должны быть строго продуманы, взвешены. Каждое слово коммунистов в любом разговоре с беспартийными товарищами — в палатке во время отдыха, на льду во время работы, в случайных беседах — должно быть непрерывной политической работой, которая здесь, в новых, трудных условиях, с успехом заменит нам массовую работу прежнего типа. В любую минуту, в любой обстановке коммунист обязан личным поведением возбуждать мужество беспартийных товарищей».
По предложению Шмидта было принято решение расселить коммунистов так, чтобы в каждой палатке был хотя бы один «полпред» партии, а также объявлен конкурс на самую благоустроенную культурную палатку.
Сам Шмидт жил до этого в маленькой горной одноместной палатке, которая была с ним еще на Памире. В этой неотепленной палатке он ночевал в спальном мешке.
В лагере. О. Ю. Шмидт за утренним туалетом.
Потом он перебрался в так называемую «штабную палатку», вернее, в хибарку, сколоченную из досок и фанеры, поверх которых был натянут брезент.
Здесь жили и работали три радиста. Шмидт и до переезда на «новую квартиру» проводил тут немало времени.
Отсюда, из «штабной палатки», радисты открывали окно в мир. Самое важное для челюскинцев была связь с «Большой Землей». Жить вместе со всей страной, ее интересами, ее дыханием — в этом был ключ для преодоления трудностей. Шмидт принимал все меры для того, чтобы в его лагере слышали голос Москвы. ТАСС составлял специальную сжатую сводку о событиях дня только для лагеря Шмидта. Ее через радиостанцию на мысе Северном принимал радист на дрейфующей льдине.
Обычно около пяти часов вечера Отто Юльевич выходил из холщовой радиорубки. Он держал в руке порядочно засаленный радиожурнал. Спокойным, размеренным шагом шел Шмидт по поселку на льдине. Из всех палаток вылезали челюскинцы, на ходу застегивая полушубки и ватники. Все шли следом за ним в барак. Отто Юльевич садился на ящик, сбрасывал свою меховую тужурку и разворачивал радиожурнал.
— Можно начинать? — обычно спрашивал он и ровным голосом зачитывал только что принятую информацию.
Челюскинцы узнавали из этой сводки, как идут спасательные работы, где находятся ледоколы, где летят самолеты. Они слушали сообщения о том, как грохочут залпы рабочего восстания в Вене, что нового в Германии и Японии, как идет строительство заводов и фабрик в родной стране. Шмидт не только читал, но и комментировал все сообщения: ведь в бараке много матросов, кочегаров, плотников. Голос Москвы должен быть понятен всем.
Однажды, когда Отто Юльевич вошел в барак с радиожурналом, все заметили, что он чем-то взволнован.
— Сегодня мы получили из Москвы правительственную телеграмму. К ней не нужны ни вступления, ни пояснения, — сказал Шмидт. — Я просто прочту ее вам:
«Лагерь челюскинцев (полярное море), начальнику экспедиции т. Шмидту. Шлем героям-челюскинцам горячий большевистский привет. С восхищением следим за вашей героической борьбой со стихией и принимаем все меры к оказанию вам помощи. Уверены в благополучном исходе вашей славной экспедиции и в том, что в историю борьбы за Арктику вы впишете новые славные страницы».
Стоявшая в бараке тишина сменилась ликующими криками. И если до сих пор кое-кого на льдине пугала неуверенность, то теперь ей совсем не осталось места.
А ведь в первые дни были в лагере Шмидта люди новички в Арктике, предлагавшие спасаться пешком по льдинам.