Спрятавшись за входную дверь, человек тот сейчас через нее же и вышел обратно, а тем временем Каллироя, тосковавшая по Херею, сидела у себя на кровати и, в печали своей, не зажигала даже светильника. Заслышав шаги она тотчас же поняла, что ее муж вернулся, и радостно выбежала к нему навстречу. У Херея даже для упреков не хватило голоса, и охваченный гневом он подходившую к нему Каллирою ударил ногой. Этот метко направленный им в диафрагму удар ноги прервал дыхание у девушки. Она упала, а служанки подняли ее и отнесли на руках в постель.
5
Лежала Каллироя безгласной и бездыханной, окружавшим являя собой картину смерти, а Молва обежала вестницей несчастия весь город, будя по всем улицам, вплоть до самого моря, вопли. Всюду слышался плач, и случившееся походило на взятие города.
Продолжавший кипеть негодованием Херей заперся у себя и в течение всей ночи пытал служанок, с абры начав и ею же кончив. От них, мучимых огнем и ножами, узнал он истину, и тогда его охватила жалость к умершей и страстно захотелось ему убить себя. Но от этого его удержал Полихарм, такой же исключительно преданный друг, каким изобразил Гомер и Ахиллесова друга, Патрокла.
С наступлением утра назначили власти суд над убийцей, из уважения к Гермократу спеша с вынесением приговора. Но на площадь сбежался и весь народ. Каждый кричал свое. Поджигали толпу потерпевшие неудачу в своем сватовстве женихи, сильнее же всех акрагантинец, надменный, сияющий, как человек, совершивший такое дело, какого никто не мог ожидать. Но и на суде произошло событие необычайное, какого никогда еще не бывало: убийца, получивший слово после обвинителя, сам же, вместо того, чтобы защищать себя, произнес против себя еще более суровую речь и первым подал голос за свое осуждение, оставив в стороне все то, на что вправе он был бы сослаться в свое оправдание, и клевету, и ревность, и непреднамеренность совершенного им деяния. Всех просил он:
— Побейте меня публично камнями: я обесчестил народ. Поступите вы человеколюбиво, отдав меня в руки палача. Такого наказания заслуживал бы я и в том даже случае, если бы я убил хотя бы только служанку Гермократа. Изыщите же неслыханный способ кары: проступок мой хуже святотатства и отцеубийства! Не погребайте меня, не оскверняйте земли, а потопите мое нечестивое тело в море.
В ответ на эти слова народ разразился плачем, и, забыв о мертвой, оплакивать все принялись того, кто оставался в живых. Гермократ первым выступил в защиту Херея.
— Я знаю,— сказал он,— что происшедшее совершилось непреднамеренно: вижу злоумышляющих против нас и не предоставлю им радости узреть одновременно двух мертвецов. Не огорчу я покойной дочери: часто слышал я, как она говорила, что жизнь Херея дороже ей ее собственной. Закроем же заседание этого ненужного суда и приступим к необходимому погребению. Не будем медлить и проволочкой своей не обезобразим тела умершей: похороним Каллирою, пока еще она прекрасна.
6
Судьи вынесли приговор, освобождающий Херея от наказания, но сам Херей себя от наказания не освобождал, а жаждал смерти и всяческие изыскивал способы покончить с собой. И Полихарм, не зная, как спасти его иначе, сказал ему:
— Предатель покойницы! Ты даже не переждешь погребения Каллирои? Посторонним рукам доверяешь ты ее тело? Теперь как раз тебе время подумать .о богатых погребальных дарах и о выносе, который тебе надлежит устроить по-царски.
Эта речь убедила Херея. Она пробудила в нем и честолюбие, и заботу.
Кто смог бы достойным образом описать вынос Каллирои? Одетая в подвенечный убор, покоилась она на золотом ложе и выглядела еще величественнее, еще лучше: похожа она была, по мнению всех, на спящую Ариадну.28 Стройными рядами ехали на конях первыми перед ложем сиракузские всадники. За ними следовали гоплиты,29 которые несли знаки одержанных Гермократом побед. За гоплитами, выступали члены совета, а потом шел народ, сплошь вооруженный копьями, как конвой Гермократа. Несли и все еще больного Аристона, громко называвшего Каллирою и дочерью своей, и своей госпожой. Позади шествовали жены граждан в черных одеждах, а за ними двигалось царственное богатство погребальных даров, золото и серебро, приданое Каллирои, и роскошь ее одежд и ее драгоценностей. Много даров прислал Гермократ и из состава военной добычи. Были подношения и со стороны ее родственников и друзей. Последним провожало Каллирою богатство Херея, готового, будь это только возможно, сжечь вместе с женой и все свое целиком имущество. Похоронное ложе несли сиракузские эфебы,30 а дальше тянулась толпа народа, среди плача которой громче других был слышен голос Херея.